Глава 15

Полковник Бахрушин назавтра после звонка майора Кудина выехал к себе в управление.

Он знал, что машина с проверяющими прибудет не скоро, часов через пять, поближе к окончанию рабочего дня. Но он надеялся, что майор свяжется с ним по телефону и прежде, чем к нему на стол лягут бумаги, он узнает об истинных результатах проверки.

По тону Кудина Леонид Васильевич догадался: тому стало известно что-то важное. Ему не терпелось узнать эту информацию.

«Ну же, звони…»

Но вот уже почти час полковник Бахрушин находился у себя на службе, а телефон молчал.

Наконец Леонид Васильевич не выдержал и сам принялся вызывать Кудина.

«Не понимаю, что могло его задержать?»

Телефон не отвечал.

"Но мало ли что, – думал Леонид Васильевич, прохаживаясь по кабинету и стараясь изменить свой привычный маршрут. Ему уже и самому порядком поднадоело вытаптывать ворс ковра в одном и том же месте. – Наверное, выключил трубку или в машине находится кто-то чужой. Поэтому он и не отвечает.

Имей терпение, – обращался к себе Бахрушин. – Люди не меньше твоего желают заниматься делом, и если Кудин молчит, значит, на то есть причина".

О истинной причине молчания майора Кудина полковник даже не предполагал. И вдруг заработал факс, стоявший на столике.

– Интересно, интересно… – Бахрушин, подпрыгивая от нетерпения, обежал стол, плюхнулся в кресло и стал следить глазами за строчками, вылезающими из мигающего зелеными огоньками хитроумного аппарата.

То, что он прочел, заставило Бахрушина сперва замереть, а потом, когда факс закончил свое дело, схватить лист и еще раз убедиться, прочитанное – не плод его воображения. Документ исходил из Министерства обороны.

В нем Леониду Васильевичу Бахрушину предписывалось дать объяснение, на каком основании он посылал проверку на законсервированный смоленский полигон. К тому же действия полковника расценивались как приведшие к гибели шофера и офицеров ГРУ.

Несмотря на шок, испытанный после получения факса, Бахрушин сумел-таки сохранить хладнокровие, во всяком случае, мысли его не путались. Он отложил бумаги и забарабанил короткими пальцами по стеклу, прикрывавшему поверхность стола.

«Почему, – думал он, – эта бумага пришла ко мне раньше, чем само сообщение о гибели моих людей? Почему?»

Ответа пока не находилось. Он знал, пройдет несколько минут и ему сообщат. Не может быть так, чтобы одно и то же стандартное сообщение пришло с большой разбежкой во времени непосредственному начальнику людей, осуществлявших проверку и в Министерство обороны.

Бахрушин ждал, ждал терпеливо, теперь уже зная, почему молчит телефон майора Кудина.

Дверь открылась, вошел помощник. Он затравленно посмотрел на полковника Бахрушина, боясь сообщить ему страшную новость.

– Да говори же, черт тебя побери! – закричал Бахрушин. – Знаю я уже обо всем!

Помощник доложил о происшествии на Минском шоссе.

– Наши люди уже выехали туда?

– Да, через час выедет еще группа.

– И, конечно же, – скривился в едкой улыбке полковник Бахрушин, – меня не включили в ее состав? Да?

– Да, – ответил помощник.

«Ну, конечно же, конечно! – Бахрушин запрыгал по своему кабинету, как резиновый мячик. – Получается, я виноват в том, что погибли люди. Оказывается, если ничего не делаешь, то можешь спокойно жить, а если тебе удалось разузнать про краник, откуда высшим чинам капают деньги, то тебе уже и не жить на белом свете! Как это случилось с Кудиным».

Бахрушин понимал, единственное дело, которое ему оставили, это сообщить семьям погибших офицеров. А вот этого-то Бахрушин делать и не умел. Ему хотелось тут же вызывать машину, собрать людей и мчаться в Смоленск, пока еще у него самого есть власть.

  81