288 
Другая надеялась, что он «в будущем будет любезнее с некоторыми заинтересованными лицами». Еще одна советовала, чтобы он «не увлекался, потому что все равно ничего не получит».
С меня было довольно, и я отшвырнул всю кипу… Школьные фотографии! Я даже представить себе не мог, чтобы мой брат был столь банален. Я уже собираюсь взять полисы и спуститься вниз, чтобы разобрать их при более ярком свете, как вдруг, перелистывая альбом с обложкой из тисненой кожи, замечаю в нем фотографию Вив. Она сидит рядом с маленьким очкастым мальчиком лет пяти-шести – верно, один из подрастающих Стамперов, – глядя на длинную тень фотографа, лежащую перед ней на траве. Юбка у Вив широко разложена, волосы раздувает ветер, и она от души смеется, вероятно какой-то шутке, сказанной умной мамашей, чтобы рассмешить серьезного мальчика.
Само по себе качество фотографии очень слабое – вероятно, сделана маленьким и дешевым фотоаппаратом, но с точки зрения освещения и расплывшегося фокуса она почти шедевр… поэтому, несмотря на все ее недостатки, я понимаю, почему она была увеличена. Вив на снимке не слишком напоминает ту, что можно видеть каждый день жарящей сосиски, борющейся с непослушной прядью, подметающей мусор или развешивающей белье над плитой в гостиной… но не это было важно; очарование фотографии заключалось в том, что она врасплох застигла существо, скрывающееся за жаркой сосисок или ведром с мусором. Смех, развевающиеся волосы, поворот головы – все мгновенно выражало то, на что ее улыбка обычно лишь намекала. Я решил, что возьму фотографию. Неужели я не заслужил даже фотографии, чтобы показать дома ребятам? Фотография была скреплена резинкой с еще какими-то документами, в которых у меня не было нужды, – запихаю снимок под рубашку, никто ничего и не заметит. Я принялся стаскивать резинку, но она так задеревенела от времени, что узел затянулся еще туже. «Не надо, пожалуйста…» Я поднес пакет ко рту, чтобы перекусить резинку, – руки у меня дрожали, я был на взводе, совершенно не соответствующем размеру моей кражи.
– Ну не надо. Пожалуйста. Будь моей. Пожалуйста, поедем со мной…
– Я не могу, Ли.
Я даже не понимал, что говорю вслух, пока она не ответила.
– Я просто не могу, Ли. Не надо, о, не надо, Ли… Я не чувствовал, что по моим щекам катятся
слезы. Передо мной расплывалась фотография, а сквозь пыль и паутину приближалась живая Вив.
– Но почему? – глупо спрашиваю я. Она уже совсем близко. – Почему ты не можешь просто все здесь бросить и?..
– Эй… – раздается хриплый голос, – …вы нашли тут то, что искали?
Он говорит из люка, но его лишенную тела голову не спутаешь с прочим барахлом.
– Господи, почему бы вам не организовать здесь свет? Как в могиле… нашли что-нибудь?..
– Кажется, я что-то нашел! – кричу я ему, пытаясь контролировать свой голос. – Куча полисов. Так что мы почти закончили.
– О'кей. Слышишь, Малыш: я собираюсь одеться и закинуть тебя через реку. Думаю, мне не помешает проветриться. Так что собирайся, пока я одеваюсь.
Голова исчезает. Люк захлопывается. Вив осталась в моих руках.
– Вот поэтому, Ли. Из-за него. Я не могу оставить его в таком состоянии…
– Вив, он же специально прикидывается больным, он совсем не болен…
– Я знаю.
– И он это знает. Неужели ты не чувствуешь, он все о нас знает? Вся эта болезнь только для того, чтобы удержать тебя.
– Я знаю, Ли… Поэтому-то я и говорю, что я…
– Вив, Вив, милая, послушай… он не больнее меня. Если бы тебя здесь не было, он стер бы меня в порошок.
– Но неужели ты не понимаешь, что это значит? Что это говорит о том, что он испытывает?
– Вив, милая, послушай, ты любишь меня! Что-что, но это я знаю точно.
– Да! Да, я знаю! Но я и его люблю, Ли…
– Но не настолько же, насколько…
– Да! Настолько же! О Господи, я не знаю… В отчаянии я хватаю ее за плечи.
– Даже если это так, даже если ты его любишь так же, как меня, ты мне нужна больше, чем ему. Даже если ты нас одинаково любишь, все равно у меня больше доводов: неужели ты не понимаешь, что ты мне нужна, чтобы…
– Нужна! Нужна, вот и все! – плачет она, уткнувшись мне в грудь и ее уже чуть ли не истерические рыдания заглушаются плотной шерстью свитера.
– Вив! – начинаю я снова. Она поднимает голову. Мы слышим тяжелые шаги возвращающегося Хэнка.
– Поехали! – кричит он снизу. – Слышишь, Ли? Вив!
При звуках его голоса ее мученический взгляд вдруг меняется, она опускает глаза, словно придавленные к земле тяжестью огромной тени, той самой, что я не распознал, когда увидел ее у дверей. Потому что я и представить себе не мог, что эта тень может коснуться лица Вив. Но теперь я не сомневался, что это не что иное, как обычный стыд. Я не разглядел его раньше, потому что это был стыд не за себя и свою вину, как и не за меня, это был стыд за человека, настолько потерявшего власть над собой, что он ни на секунду не мог выпустить из вида свою жену, настолько обессиленного лихорадкой, что он не был способен ни на что иное, как только увезти меня на другой берег, чтобы не дать ей побыть со мной наедине чуть дольше…
288 
