21 
— Я уже объясняла, что никогда не видела этого человека, ни в тот день, ни в какой другой.
— Вот как?
— Поверьте, я говорю правду.
— Я так не думаю, — заметила Аня.
— Интересно… — усмехнулась Погребижская, — а как же вы думаете, откровенная девушка?
— Я думаю, признайся вы, что виделась с этим журналистом, вам не будет покоя от следователей, А зачем вам лишние хлопоты и волнения? Зачем тратить свое драгоценное время? Ведь вы уже не молодой человек…
— Спасибо…
— К тому же человек известный: что, если вокруг этой истории начнутся какие-то газетные спекуляции?
И Светлова повторила все, что уже говорила на этот счет Кронроду.
Погребижская усмехнулась.
— Какая проницательность! А знаете что, смелая и откровенная девушка Аня, я, пожалуй, вас накажу…
«Ну, точно формулировки из обихода Снежной королевы, — тревожно подумала Светлова, — сейчас заморозит каким-нибудь осколком… ледяным… своей души…»
— И вот как я вас накажу! Я вообще не стану разговаривать с вами на эту тему. Убирайте фотографию и больше мне ее не показывайте. Сами, впрочем, тоже можете больше не показываться. Вы испортили замечательный, дивный, прекрасный вечер, — Погребижская обвела синим своим взором великолепный ночной, сверкающий огнями Дубровник:
— И вот вам за это наказание!
Писательница встала из-за стола:
— Пойдем, Лидочка.
— До свиданья, — вежливо как ни в чем не бывало попрощалась Светлова.
— Хватит у вас монеток-то расплатиться, частный детектив? — бросила, усмехаясь на прощанье, Погребижская. — А то гонорар-то, наверное, еще не заработали?!
— Хватит, не волнуйтесь… — успокоила ее Светлова. И нагло добавила:
— Завтра увидимся на пляже!
Мария Иннокентьевна отчего-то промолчала.
Видно, даже писательская находчивость изменила ей в виду такой наглости.
Зато Лидия Евгеньевна, до того не проронившая ни слова и сидевшая все это время напряженно и прямо, словно штырь проглотила, поспешила заметить:
— Мы не любим пляж. Понимаете, возраст уже не тот, нам это не полезно.
Ультрафиолет! Предпочитаем эстетические впечатления, поездки. Вряд ли мы с вами вообще еще когда-нибудь встретимся, дорогая.
Глава 6
Теперь, когда миссия Светловой потерпела полное фиаско и попытка выудить из Марии Иннокентьевны то, что та, возможно, пыталась скрыть, обернулась ничем, можно было с чистой совестью превратиться в обыкновенного туриста.
Беда только, что Светлова действительно все-таки здорово обгорела.
Забыла, отправляясь в путешествие с Дорис, крем… И вот печальный результат.
Такое солнце — только чуть без крема! — и плечи красные, как у вареного рака, а нос… Как идти теперь на пляж?
Аня поморщилась и вспомнила свой разговор с Погребижской про аптеку.
Светлова добралась до Старого города, но прежде чем войти в аптеку, посидела немного в прелестном внутреннем дворике францисканского монастыря, любуясь тем, как солнечный свет пронизывал розовые цветы бегоний…
Эта монастырская аптека, как говорили, действительно была одной из самых старинных в Европе. Третьей или даже второй — по древности. А аптекари в старину, как и врачи, пользовались всеобщим уважением и были самой высокооплачиваемой и почетной профессией. Один лишь минус был у этого занятия — во время чумы нельзя было покидать город. А ведь эпидемия была в средневековом городе частой гостьей… И рецепт спасения был единственный: «Беги из города как можно быстрее и как можно дальше, а возвращайся как можно позже!»
Вообще, чего только не бывало в Дубровнике — чума, землетрясения…
Вот этот монастырь, говорят, был отстроен после страшного, разрушительного землетрясения заново. Правда, сохранилась и самая древняя, готическая его часть — уцелела во время землетрясения;
Но туда монахини туристов не пускают. Говорят, там потайные ходы и двери, которые только им одним и известны.
Поразмышляв обо всем этом, Светлова не торопясь направилась в знаменитую аптеку. Кое-как подбирая английские слова, Анна попробовала объяснить монашенке в черном платье с накрахмаленной, жесткой белой косынкой на голове, — что ей нужно.
Та покивала и ушла. Светлова, в общем, так и не поняла, достиг ли цели ее английский.
Наконец, монахиня вернулась — та или, может, уже другая? Одинаковая одежда удивительно обезличивала этих женщин, делая их похожими друг на друга.
21 
