101 
«Наркотики – один из вариантов послать человечество на…, – пишет в своем романе Баян Ширянов. – Но куда повернуть после этого посыла – направо или налево? Я стараюсь привлечь уже ступивших на правую сторону». Что значит «правая сторона»? Рискнем предположить, что «правая» здесь используется не в политическом смысле, а в смысле «правильный». Что есть «правильное» для наркомана? Это возможность задуматься о своем бытие, о своей жизни, катящейся под уклон. Вспомним рецепт для «сидящего на игле», изложенный когда-то Берроузом и повторенный через много лет отечественным писателем, переводчиком и бывшим наркоманом К.: «1. Задумайся! 2. Испугайся! 3. Очень испугайся! 4. Ужаснись! 5. Завязывай к чертовой матери, переходи на «травку» и красное сухое вино!»
Оставим «травку» на совести авторов рецепта, но надо все- таки учесть, что для сидящего на игле переход на марихуану равнозначен излечению. Отметим другое, а именно: при всех плюсах и минусах литературных роман Ширянова заставляет задуматься. Причем сделать это без контроля и направляющего перста. Самозадумывание – вещь крайне необходимая вообще, и для наркомана в частности. И крайне непопулярная во всех смыслах.
ДА, К СОЖАЛЕНИЮ, В РОССИИ НЕ хотят по-настоящему двух вещей: смотреть правде в глаза и делать что-то реальное для улучшения жизни. И, конечно, дело не в том, что роман Ширянова плох или хорош. И, конечно, не в том, что он о наркотиках. Просто на этой теме легче сыграть.
Станислав Лаврович.
50. ИСТОЧНИК: НГ-ЕХLIBRIS (МОСКВА) ДАТА: 19.04.2001 ЗАГОЛОВОК: ПЕТИТ. От винта!
Баян Ширянов. Низший пилотаж: Роман. – M.: Ad Marginem, 2001, 231 c.
Критики уже довольно отписали об этой книге, а мне вдруг пришло в голову, что «Низший пилотаж» – это ведь самое натуральное продолжение давно забытого жанра советской литературы, который обозначался термином «Производственный роман».
Смотрите сами – сюжет закручен здесь, что называется, вокруг одного-единственного «производства»: только вместо премии или ситечка выступает наркотное варево. Количество терминов – как в «Цементе», но словарик, который прилагается в конце книги, не даст вам сойти с ума от их изобилия, так что через десяток страниц базар парней вам будет ясен. Тоже и лирика с трагизмом – даны сквозь призму производственного процесса, его начала, кульминации и открытого, как высота, финала.
Еще одно бесспорное достоинство романа – адекватный язык, который найден для данной производственной темы, поэтому все обвинения текста в непристойности глупы и неуместны: адекватный язык таких терминов не разбирает, а делает свое, языковое дело – и только.
Мир зависимого от препаратов человека центростремителен – он сжимается как шагреневая кожа, вселенная его ограничена несколькими действиями, поэтому в «Пилотаже» довольно трудно определить место и время происходящего, а язык буксует на месте, заикаясь на согласных.
Литературой такое чтение назвать сложно, поскольку литература – она как винт: сложносоставное варево, и «Низший пилотаж» всего лишь один из ее ингредиентов.
Но каких!
Ведущий полосы – Глеб Шульпяков
51. ИСТОЧНИК: ЭКСПЕРТ (МОСКВА) ДАТА: 16.04.2001 ЗАГОЛОВОК: ПАМЯТИ ВИНТА, СОВКА И ДЖЕФА.
Реквием по наркоманам восьмидесятых некоторые считают пощечиной общественному вкусу Сомнительно, чтобы среди читателей «Эксперта» было много потенциальных наркоманов. Тем более наркоманов «винтовых» («винт», объясняют специалисты, – это наркотик, получаемый при кустарном производстве в результате реакции восстановления алкоида эфедрина). Не говоря уж о том, что эфедрина сейчас в продаже днем с огнем не найдешь. Так что, если смотреть надело практически, изучать книгу Баяна Ширянова (в просторечии Кирилла Воробьева) «Низший пилотаж» нашим читателям вовсе ни к чему. Потому что, хотел или не хотел этого автор (скорее всего не хотел), «Низший пилотаж» в первую очередь читается как весомое предупреждение о вреде наркотиков, об их пагубном действии на человеческие души и всем таком прочем. Судите сами: на протяжении двухсот страниц вам приходится наблюдать винтовые будни кучки молодых людей, своей волей ведущих жизнь насекомых (причем даже менее яркую, чем у героев пелевинского романа с таким названием). Вся их жизнь без остатка укладывается в цепочку: покупка эфедрина или солутана, варка «винта» и «приход» с отнюдь не поэтическими, хоть и сексуальными, галлюцинациями. А эфедрин в описываемые автором времена, ставшие уже почти мифическими, стоил шесть-восемь копеек пузырек, и вся трудность покупки сводилась к добыванию рецептов в мусорных баках у аптек. Поэтому несчастные винтовые торчки были лишены тех захватывающих, хоть и опасных, приключений, на которые толкает их героиновых собратьев высокая стоимость белых кристаллов, отворяющих ворота в нирвану.
101 
