очень нудно 
121 
Ирина вскинула голову и удивленно посмотрела на Федора Филипповича: информация действительно поступила всего пару часов назад, и Андронову просто не успели поставить в известность. Не прочтя ничего на лице генерала, Ирина перевела взгляд на Глеба, и тот на всякий случай сделал недоумевающее лицо: дескать, понятия не имею, о чем это он толкует...
– Ах, оставьте, – отмахнулся Федор Филиппович от великодушного разрешения сохранить служебную тайну. – Во-первых, аспект секретности, неразглашения и тому подобных страшных вещей мы с вами уже, помнится, обсудили и пришли к выводу, что мне от вас скрывать нечего. А во-вторых, в этом деле я никому не обязан отчитываться – по крайней мере, подробно. Так что и спросить с меня за длинный язык некому. Так вот, Виктор Викторович, мы потеряли еще одного подозреваемого. Вчера после полудня на автобусной остановке по дороге из Шереметьева в Москву был обнаружен труп мужчины без признаков насильственной смерти. Мужчина имел при себе кейс с личными вещами и паспорт на имя Анатолия Владимировича Гальцева...
– Без признаков насильственной смерти? – переспросил Назаров, а Ирина лишь молча прижала к губам ладонь.
– Он умер от сердечного приступа, – спокойно пояснил Федор Филиппович. – Как я уже говорил, случилось это вчера, после полудня. Сообщили мне об этом сегодня рано утром...
– Повторяю: бог – не фраер, – подняв кверху указательный палец, торжественно провозгласил Назаров.
– Угу, – кивнул Федор Филиппович. – В паспорте Гальцева стояла шенгенская виза, а прилетел он, как удалось установить, из Вены, где провел почти четыре месяца. Учитывая его участие в изготовлении копии "Явления Христа народу" и тот факт, что последние десять лет он безвылазно провел в Западной Европе, втираясь в доверие к владельцам выставочных залов, антикварных лавок и галерей, торгующих произведениями искусства, можно предположить, что в Вену он летал для ведения переговоров и заключения сделки. Какой именно сделки, объяснять, полагаю, не надо. Тем не менее ничего, что указывало бы на успех либо, напротив, провал этой миссии, ни на теле покойного, ни в его вещах обнаружить не удалось.
– Так, может, это холостой выстрел? – предположил Назаров. – Может, он туда летал здоровье поправить? На гонорар, полученный по завершении работы. А? Знаете, потешить тщеславие: я, мол, десять лет вам в ножки кланялся, унижался, зато теперь я орел, а вы – мусор, шваль, сфера обслуживания, будете мне за мои деньги пятки лизать. А?
– Психологически построенная вами модель поведения безупречна, – согласился Федор Филиппович. – Все они распорядились полученными за написание поддельного "Явления..." деньгами так, что глупее не придумаешь. Но, согласитесь, попытка распродать фрагменты картины здесь, в России, – дело крайне рискованное. Я бы даже сказал, безнадежное. Наших коллекционеров на мякине не проведешь, и похитители убедились в этом, показав один из фрагментов профессору Андронову. Прошу прощения, Ирина Константиновна, но из песни слова не выкинешь. Тот сразу что-то заподозрил, и его убрали. Поэтому, чтобы не заниматься далее истреблением российских коллекционеров и искусствоведов, логично было бы продать фрагменты за границей. Там и денег можно выручить больше, и коллекционеров, готовых закрыть глаза на некоторые неблаговидные детали, навалом. Да и живется им там вольготнее, особенно тем, которые умеют держать себя в руках и не хвастаться своими покупками на весь мир. Исполнители могли быть людьми недалекими и даже наверняка были таковыми, в противном случае отказались бы от участия в этой афере, как поступил небезызвестный Гриша Пикассо. Однако организатор преступления...
– Чебышев? – уточнил Виктор Викторович.
– Совершенно верно, Чебышев, – подтвердил Федор Филиппович и мастерски сделал вид, что не замечает изумленного взгляда Ирины. – Так вот, Чебышев – не дурак и наверняка прекрасно понимал все, о чем я только что говорил. Очевидно, Гальцев был включен в состав группы именно из-за своих связей на Западе. Только он мог установить контакт с потенциальными покупателями, и только он имел реальные шансы добиться заключения сделки на выгодных для преступников условиях.
– Звучит логично, – согласился Виктор Викторович.
Лицо у него было задумчивое. Забытая сигарета дымилась на краю хромированной пепельницы, и на конце ее нарос длинный кривой столбик сероватого пепла. На глазах у Глеба столбик обломился под собственной тяжестью и беззвучно упал на дно пепельницы, а сигарета, от которой осталось всего ничего, продолжала гореть, как подбитый бронетранспортер, и к небу от нее поднималась ровная, чуть завивающаяся струйка дыма. Потом со стороны канала опять подул отдающий тиной и ракушками ветерок, дымная струйка дрогнула, смялась и рассеялась.
121 
