Последние отзывы

  41  

Километров через пять, в лощине, ему велели остановиться. Посигналили фарами и начали прижимать к обочине. Ольга зарыдала:

— Мне больно!

Действие укола заканчивалось. Но это никого не волновало. Он съехал на обочину и открыл дверцу. Нехотя стал вылезать из салона. Одна машина остановилась впереди, другая сзади, так близко, что теперь его джип не мог выехать, пока они не тронутся с места, разве что пойти на таран. Вокруг был лес, место глухое, безлюдное. Мимо проносились редкие машины. Становилось прохладно, туман густел, а здесь, в лощине, было особенно неуютно и сыро. И место они выбрали с толком. Профессионалы.

Открылись дверцы, и крепкие парни один за другим посыпались на обочину, словно стреляные гильзы из стремительно пустеющей обоймы. По-деловому обступили его, а один сразу же сел в джип, к Ольге. А к нему подошел человек, номер которого он каждый раз набирал, холодея от страха.

— Ну что, Алексей Петрович? Объясните мне: как же так вышло?

— Не знаю. Я вам клянусь: не знаю!

— Где документы? Где диск, который Нахрапьев якобы должен был ей передать?

— Но вы ж сами все осмотрели. И я тоже. Ничего не было.

— Обыщите его машину.

Двое тут же полезли в джип. Он закричал:

— У меня ничего нет! Я же вас сам позвал! Чтобы вы все осмотрели! Он ей ничего не привез! Поэтому она его и убила!

— Но ведь это не по плану, — ласково сказал его собеседник. — Ведь мы же не так договаривались. А как?

— Он передает ей диск или что там у него? Я ее убиваю. Потом его. Вкладываю пистолет ему в руку и зову вас. Инсценируем убийство на почве ревности и самоубийство. Забираем материалы. Звоним в милицию.

— Все правильно. И что же случилось?

— Не знаю! Понятия не имею! Я сделал все так, как мы договаривались! Он постучался, я открыл дверь. Оставил их вдвоем в комнате отдыха. А потом… Потом я услышал хлопок. Но не подумал, что это выстрел. Думал, те, что в другой комнате отдыха, шампанское открывают.

— Откуда она взяла пистолет?

— Нашла в шкафчике.

— Откуда она о нем узнала?

— О! Вы не знаете эту бабу! Она все может! — с ненавистью сказал он. — Видимо, рылась в моих вещах.

— Но как вы это допустили?

— Я был в простыне, — с обидой сказал он. — На ней карманов нет. Я что, должен был взять пистолет в парилку?

— Вы все должны были предусмотреть. Выходит, это она его застрелила?

— Да.

— А что же тогда с ней?

— Откуда я знаю?

— Она его застрелила и пошла париться?

— Да!

— А что произошло в сауне?

— Откуда ж я знаю? Я пошел в комнату отдыха и увидел там труп. Я сразу же вам сказал.

— Я помню. Как вы вышли на крыльцо в пиджаке на голое тело. Такое не забывается.

Его собеседник впервые обнаружил чувство юмора. У него же губы задрожали:

— Не смешно.

— Нам всем скоро будет не до смеха. Мы сорвали операцию.

— Ничего нет! — сказал плечистый парнишка, выпрыгивая из джипа. — Пусто!

— А что женщина?

— У нее истерика. Она от боли, похоже, ничего не соображает.

— Действие обезболивающего укола заканчивается, — пояснил он. — У нее на щеке глубокий ожог. До мяса.

— Ну так уколите ей что-нибудь. Дайте таблетку.

— Но у меня ничего нет!

— А как же аптечка? Там должен быть анальгин.

— Ей это вряд ли поможет.

— Хорошо. Везите ее до ближайшего медпункта.

— А что потом?

— Потом мы все едем к вам в гости. Мы теперь от вас ни на шаг, Алексей Петрович. Ни от вас, ни от вашей спутницы. И все-таки, где бумаги?

— А может, нет никаких бумаг?

— Есть. Раз есть газ, значит, есть и формула. Где-то это есть. В каком-то виде. Но она нас, похоже, провела. А?

Это его собеседник сказал без улыбки. Серьезно сказал. А подтекст такой: отвечать будешь ты, Ладошкин. Тебя провели.

— Вы что, не видите, в каком она состоянии? Чтобы красивая женщина добровольно сожгла себе волосы и лицо?

— Логично.

— Да, вот еще… — Он замялся. — Этот мужик. Рыжеволосый. Свистунов, кажется. Он изъял у женщин все баллончики.

— Как-как?

— Лак для волос, дезодоранты.

— И о чем это говорит?

— Не знаю. Я просто сообщаю.

— Откуда мент из Р-ска знает о «Стиксе»?

— Он еще говорил о каком-то Мукаеве. Следователе Мукаеве. Это, мол, его пистолет. Я понятия не имел, что у Саранского был засвеченный ствол. Да еще в прокуратуре засвеченный! Я думал, это его пистолет, Саранского. Иван был человеком аккуратным.

  41