Последние отзывы

  90  

— На кухню, — говорит он.

Охранник молчит. Провожает его взглядом, под которым боязно закрыть за собой дверь. Не положено. За все время своего заточения он слышал от этих парней слов десять, не больше, и ни одного предложения. Имеется в виду грамматическая конструкция. Никогда не скажут: «Куда ты идешь?». «Туда нельзя, потому что…» Просто: «Куда?» Или: «Стоять!», «Нельзя!», «Тихо!».

Включает электрический чайник и с тоской смотрит в окно, пока закипает вода. В коридоре шаги. Минута — и в кухне появляется она. Женщина, из-за которой на его голову обрушились все эти несчастья. Они обмениваются ненавидящими взглядами. Взаимная ненависть их разъединяет на величину пропасти, которую преодолеть невозможно. Мирные переговоры между ними нереальны, так же как и сотрудничество. Они садятся по разные стороны стола, каждый перед своей чашкой, и молчат. Она тоже пьет кофе. А чайник, между прочим, поставил он.

— Что смотришь? — усмехается она.

— Я в окно смотрю, не на тебя.

— Не нравлюсь тебе такая?

На щеке у нее пластырь, под которым толстый слой марли и бинтов. Под ним повязка с какой-то отвратительно пахнущей мазью. Лицо голое, не то что без косметики, даже без бровей и ресниц. От былой красоты ничего не осталось. Выходит, все было нарисованное? Обманщица! Все они такие! Он с ненавистью смотрит на женщину, сидящую напротив, и говорит:

— Да ты мне и раньше не нравилась.

— А ты попал, — злорадно говорит она. — Из этого дома одна дорога: на тот свет.

— Вместе туда пойдем, — усмехается он. А внутри все дрожит. Умирать-то не хочется.

— Э, нет. Я домой вернусь. К маме.

— В Хабаровск, что ли?

Она смеется. Смех злой, хриплый.

— Отчего же в Хабаровск? — говорит женщина, прищурив яркие глаза, которые без ресниц кажутся еще огромнее. Страшные глаза.

— Думаешь, тебя так просто отпустят?

— А что с меня взять? Я ж ничего не знаю. И ничего не помню. Отпустят.

Он вновь с тоской смотрит в окно. Ее-то отпустят. Неужели же это не Ольга? Ключи от машины Саранского в сумочке у кассирши, изменившиеся привычки. Но за что же она тогда его так ненавидит? А за что ей его любить? Вспомнить сцену в супермаркете, с двумя батонами. Память умерла, а инстинкты остались. Его ненавидит ее подсознание. Все логично.

За окном какое-то движение. Он слышит шум мотора. Нет, моторов. Должно быть, к соседям гости приехали. А почему в будний день? Да какая разница? Приехали и приехали. Зевает. К нему это не имеет никакого отношения. От соседей отделяет высокий забор, и вообще: кому есть дело до него и его страданий? И вдруг…

Сначала раздается взрыв, и он видит, как падают железные ворота. Его ворота! Одна только доставка обошлась в…

В дыму появляются люди в камуфляже и черных шлемах-масках. В руках у них автоматы. Какое-то время он смотрит, не отрываясь, как они бегут к дому, беспрерывно стреляя. Потом только соображает: надо же лечь на пол!

— Что это?! — кричит женщина.

В грохоте выстрелов ее голоса не слышно. Рот широко открыт, понятно, что она кричит. Теперь уже «А-а-а!!!». Потом она тоже падает на пол, зажимает ладонями уши и замирает. Он ползет к двери. В коридоре уже никого. Охранники залегли на веранде и отстреливаются. И тут он догадывается: за ним пришли! Эмильевич получил послание! И он ликует. Наконец-то!

Но что делать? Нападающих много, зато у тех, что охраняют дом, позиция выгоднее. Они под защитой толстых стен. По коттеджу палят непрерывно, отстреливаются же, как огрызаются, коротко, очередь — пауза. Вновь автоматная очередь и вновь пауза. Он начинает различать чужих и своих. Кажется, что и автоматы разговаривают по-разному. Выходов в доме два, он кидается к запасному. Но там залег один из охранников. Автомат нацелен в сторону противника. Он видит, как через забор со стороны леса перелезают трое. Из коттеджа раздается автоматная очередь, и двое падают на землю. Третий бежит к крыльцу. Нет, залег за кустами. Еще одна очередь. К дому так просто не подойти.

Напасть на охранника? Мысль ему не нравится, и он вспоминает об окне в чулане. Может, там, с той стороны, никого нет? И кидается к двери в чулан.

— Куда?! А я?! — кричит женщина.

— Да пошла бы ты… — отмахивается он.

Она тоже выскакивает в коридор, но в это время в стрельбе короткая пауза, охранник оборачивается и нацеливает на женщину автомат:

— Назад!

Она шарахается обратно в кухню, он же успевает нырнуть в чулан, потому что в этот момент опять начинается стрельба. Раздается звон разбитого стекла. Окна в его замечательном доме испорчены. Зато он слышит: умолк один из автоматов его тюремщиков. Убили? Будут по одному выбивать? И сколько придется дожидаться, пока расправятся со всеми? Вчера их было семеро, включая Петра Ивановича. Он куда-то уехал, прихватив с собой двоих. Значит, их осталось четверо. Одного убили. Еще трое? Двое на веранде, один у черного хода. Долго же это будет продолжаться!

  90