очень нудно 
32 
— Я совершенно счастлива и довольна жизнью, — упрямо защищалась она.
— Что-то незаметно, — с грустной улыбкой отозвался он.
— Уходите! — не выдержала девушка. — Я не хочу вас видеть, вы не имеете права говорить мне все это. Вы мне никто.
— Нет, имею, — хрипло возразил он и приблизился к ее креслу. Она порывисто встала и оказалась в полушаге от него. — Я обнимал тебя, целовал твои мягкие губы, чувствовал, как твое гибкое тело со всей страстью отвечает на мои ласки. Я люблю жизнь, боготворю красоту, которую она создает, и не могу позволить, чтобы в круговороте каждодневных забот ты превратилась в брюзжащую старуху…
— Злую и беспринципную, — процитировала девушка.
— Вот именно, — засмеялся он.
Этот смех стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Сьюзен замахнулась, чтобы ударить Каллигана по лицу.
— Не надо, Сюзи, это лишнее. — Он мгновенно перехватил ее запястье и сильно, но не до боли, сжал. — Успокойся, — прошептал он, горящим взором наблюдая, как взволнованно вздымается ее грудь, пылает лицо.
— Отпустите. — Она дернулась, чтобы высвободиться.
— Сюзи, когда ты перестанешь воевать с ветряными мельницами? — задал он риторический вопрос и пристально вгляделся в ее глаза. Его рука нежно коснулась ее щеки и губ, словно кисть художника нанесла на полотно контур любимого лица. Потом он чуть запрокинул ее голову и стал покрывать поцелуями губы, лоб, глаза.
Девушка не успела опомниться, как ее закружило в вихре блаженства. Руки сами собой обвились вокруг мужественной, сильной шеи, губы, словно лепестки лилии, потянулись к живительной влаге его рта. Она тихонько застонала, когда пальцы Эдварда дотронулись до ее обнаженного тела, скрытого под коротеньким джемпером, и медленно двинулись вверх к чашечкам шелкового лифчика, обтягивающего упругие груди. Она ощутила, как от возбуждения набухли соски, а его пальцы затрепетали, чувствуя это. Горячее и полное страсти дыхание Каллигана овевало ее лицо и шею, а настойчивые пальцы продолжали ритмично ласкать торчащие соски, пробуждая уже знакомое неистовое желание слиться в томительной истоме с этим подавляющим, наступающим мужчиной.
Сьюзен не сопротивлялась, когда он аккуратно расстегнул ее шелковый лифчик, приподнял джемпер и опустил свое лицо в мягкую и прохладную белизну ее тела. Длинные пальцы девушки утонули в шелковистых волнах его волос. Они чуть покачивались, словно под действием странного гипноза. В такт этому тихому танцу Сьюзен плотнее прижимала к своей груди его лицо, наслаждаясь пьянящей радостью, которую дарил ей Эдвард; кончиком влажного языка он сначала дразнил ее соски, играл с ними, а потом захватывал их горячим, жаждущим ртом так внезапно, что ей каждый раз приходилось сдерживать рождающийся внутри крик сладострастия.
Наконец он подхватил ее на руки и понес к широкому дивану. Девушка с готовностью приникла к нему, вдыхая пленительный аромат его мускулистого тела. Когда он плавно опустил ее на диван, глаза Сьюзен молили о пощаде, которую он и хотел прочитать, немного отстранившись и вопросительно посмотрев в лицо девушки. Их губы снова встретились, и у нее перехватило дыхание, когда она почувствовала приятную тяжесть его тела. Он стал медленно и ритмично двигаться, продолжая поглаживать покрасневшие соски, похожие на спелые земляничины. Сьюзен, даже одурманенная ласками, не могла не заметить, как охотно откликалась каждая клеточка ее тела на его молчаливый призыв, на его тепло, легкое прикосновение.
Но существовало и то, чего она еще не испытала с ним. Тягучая, сладкая боль в солнечном сплетении теперь опустилась ниже и проникла в ставшее влажным от возбуждения лоно. Эдвард снял с нее джемпер и отбросил в сторону лифчик. Он методично и долго целовал ее обнаженные руки на сгибах локтей и в запястья, потом ласкал губами живот, словно отдавая дань ее красоте.
— Ты — великолепная женщина, — хрипло шептал он, приподнимаясь на руках.
Сьюзен никогда бы не назвала себя таковой, страдая от многих комплексов, которые испытывает большинство людей по поводу своей внешности. Как многие женщины, она была недовольна своей фигурой, считала себя неуклюжей. Но Эдвард говорил, что она прекрасна, и Сьюзен чувствовала себя королевой.
Она счастливо улыбнулась, снова привлекая его к себе, как разомлевшая на солнце львица. Теперь уже она пила божественный нектар с его губ, стараясь собрать все до последней капли. Девушка чувствовала, как напряглась, словно окаменела, его плоть, и, когда ищущие пальцы Эдварда коснулись металлической пуговицы на ее джинсах, Сьюзен застонала. Замочек молнии медленно пополз вниз, и его горячая рука накрыла влажную материю ее шелковых трусиков. Девушка выдохнула с облегчением и благодарностью.
32 
