Глава 12

Третья по счету ночевка началась спокойно.

В стекла упрямо барабанил дождь, никто уже не жалел о том, что раньше времени забрались под крышу. Перед сном приоткрыли форточку, чтобы запустить свежий воздух. За целый день пребывания в двух смежных помещениях девятерых мужиков он стал спертым и затуманился от табачного дыма.

Кто-то заснул, кто-то еще застрял на полпути к забытью. Одного мучили воспоминания. Другой представлял, как могла бы сложиться жизнь, если б не роковая минута.

Воздух постепенно становился чище, но вместе со свежестью в оба помещения вливалась сырость.

Дежурный Николаич встал с места, чтобы закрыть форточку. В полумраке его лицо с приблизительно вылепленным носом и безгубой прорезью рта выглядело особенно жутко.

Рука вдруг застыла в нескольких сантиметрах от форточки – внимание привлекли шаги внизу и два тихих голоса.

– Только, блин, горячку не пори, – прозвучал нервный шепот.

– Хватит болтать, а то еще… – не договорил второй.

Не столько слова, сколько сам звук заставил Ди Каприо напрячься. Так звучат голоса в преддверии пахнущего кровью дела. Николаич прекрасно знал это возбуждение, этот азарт, окрашенный в мрачные тона. Осторожно наклонившись к стеклу, он не смог разглядеть фигуры – они явно жались к стенке.

Тут же сделал знак напарнику по дежурству Витьку, который отвечал за двери. Два пальца означали приближение по крайней мере двух подозрительных личностей. Даже в темноте стало заметно, как побледнело молодое курносое лицо.

Боль от недавней раны была еще жива, но еще живее был пережитый страх.

Ди Каприо не терял уверенности в себе, но беглым взглядом окинул остальных. Кто-то должен хотя бы взять на себя заботу о Витьке, чтобы парень с воплем не бросился бежать.

По тому, как заворочался Воскобойников, Николаич понял, что летчик еще не успел толком заснуть. Сделал знак Витьку разбудить майора, а сам продолжал прислушиваться. Залаяло сразу несколько собак. Не поделили кость или разглядели тени? Шагов пока не слышно…

Витек с огромным облегчением выполнил требование старшего напарника. Будь его воля, он бы всех разбудил. Но товарищей он тоже боялся. Однажды его уже наказали за нарушение заповеди, и эта неделя показалась самой худшей за все время его недолгой жизни – хуже, чем служба в армии в Чечне.

Воскобойников сразу все понял и встал у двери, прислушиваясь к шагам в коридоре. Они приближались – одновременно осторожные и быстрые. Потом затихли на полпути. В наступившей тишине послышался металлический звук – что то вставляли в замок – ключ или отмычку. Явились грабануть чей-то склад? Все указывало на это, но ни летчик, ни Ди Каприо успокаиваться не спешили.

Вдруг началась возня, придушенный хрип, глухие звуки борьбы и стон. Слишком близко все происходило, буквально за стенкой. Проснулись еще несколько человек, только Семен Барсков спал крепким здоровым сном, и Тарасов скрипел зубами – может, снова видел себя в здании суда или в дурдоме.

Стон свидетельствовал о боли, так стонет человек, теряющий сознание. Сильного удара по голове вроде не было слышно, выстрела тем более. Наверное, пырнули ножом. Ни у кого не проскользнула мысль вмешаться. Обманутый человек привыкает думать только о себе – его эгоизм тем ярче выражен, чем основательней его прокинули.

Нет, не все на рынке так безоблачно, как описывал рыжий. Может, местная крыша решила расквитаться с кем-то за просрочку платежей, может, обычное ворье решило поживиться за счет торгаша? Какая разница? Мужичка внизу тоже, наверное, стукнули или связали. Или договорились заранее, чтобы пикнуть не посмел.

Притопала еще одна пара ног. Из комнаты начали что-то выносить. Через некоторое время с места тронулась машина.

– «Шестерка», – определил по звуку Самойленко.

Никто не слышал, как подъезжал «жигуль».

Значит, из тех, что оставлены были внизу, на стоянке.

Через полчаса тачка вернулась – успели, значит, разгрузить. Никто уже не мог заснуть. Настроение хуже некуда: самое позднее завтра с утра сюда заявятся менты, начнут шерстить все здание. Что делать с оружием?

– Выбрали тоже место, – проворчал Самойленко. – Самое поганое во всем городишке.

Бубнов промолчал, крыть было нечем. От досады он растолкал Семена – какого хрена он дрыхнет, пусть получит свою дозу претензий.

Претензии претензиями, но все подсказывало, что надо переезжать. Или все-таки не надо? Сообщит ли рыжий ментам о странной фирме? Обосновались в дальнем углу второго этажа и сразу сгинули после грабежа. Если сообщит, их обязательно кинутся разыскивать.

  34