очень нудно 
67 
– Экипаж самолета не в курсе – это почти наверняка. Загружали механики.
– Груз без сопровождающих следует?
– На этот вопрос сложновато ответить, – растерялся полковник Крапивин, – братья Петуховы билеты до Стокгольма взяли, но полетят ли? Вот в чем вопрос.
– Я уже знаю, что ты мне предложишь, – рассмеялся Сиверов, глядя на то, как Ирина Быстрицкая выбирается из воды. Ее пыл немного поостыл, проснулась стыдливость, и теперь Ирина не знала, как подобраться к простыне, чтобы не попасться на глаза гостю.
Глеб сложил вчетверо простыню и бросил ее женщине.
– Я пойду погреюсь, – крикнула Ирина и с надеждой посмотрела на Сиверова.
Но Глеб сделал вид, будто бы не понимает, что она зовет его идти за собой. Дело заворачивалось для него и впрямь интересное.
Теперь полковник Крапивин почувствовал себя свободнее. Не так-то легко сидеть, зная, что у тебя за спиной прогуливается обнаженная женщина. Волей-неволей мысли отвлекутся от насущных проблем.
– Если ты согласен, по дороге все объясню. Ехать нужно, машина стоит. Сегодня к ночи ты уже должен быть на латышской границе.
– Быстро же ты решаешь!
– Некогда тянуть, груз в Стокгольм уйдет. А там – не достанем.
– Сколько заплатишь? – поинтересовался Глеб.
– Вот тут я тебе честно признаюсь, – развел руками полковник Крапивин, – не могу я сейчас определенной суммой оперировать. Но, чтобы ты не волновался, тридцать тысяч пообещаю.
– Тридцать тысяч.
– Глеб призадумался. – Не такие уж и большие деньги, полковник – А я таких сроду в руках не держал.
– Тебе по должности не положено.
– Не могу сейчас этот вопрос решить, извини, Глеб. Сам знаешь, волокита, а дело не терпит отлагательства.
– Не на базаре, – согласился с ним Сиверов. – Не первый и не последний раз ты ко мне обращаешься, значит, не обманешь.
– Поехали, – полковник Крапивин нервно потер руки, поднимаясь из шезлонга.
– Ты меня в машине подожди.
– Некогда, – полковник в ужасе посмотрел на часы, – на самолет опоздаем.
– Ты ко мне как к мужчине пришел? С чисто мужским разговором?
– Да, – подозревая, к чему клонит собеседник, ответил полковник.
– Ну так вот, было у меня чисто мужское занятие, поважнее всех расщепляющихся материалов, отравляющих веществ, спецслужб и расхитителей военного снаряжения, хотя, по должности расхищением обязаны заниматься прапорщики, а не полковники.
– Понимаю.
– Значит, и другое ты должен понять: сперва делаются дела самые важные, потом – менее. И так по нисходящей. Скажи спасибо, что у меня только одно неотложное дело впереди твоего нашлось.
– Спешу, – поморщился полковник.
– Если спешишь – я не держу. Езжай.
– Черт с тобой, мерзавец! – крикнул полковник и постучал ногтем большого пальца по циферблату часов – Десять минут и ни минутой больше!
– А что если я приду через одиннадцать?
– Твое время пошло, – Крапивин понял, что над ним издеваются, и чем быстрее он оставит Глеба Сиверова в покое, тем лучше для дела.
Он выбежал из бани, злобно ругаясь на ходу.
Глеб знал сейчас произойдет далеко не самый приятный разговор с Ириной Быстрицкой. Он допил напиток и не спеша направился в парилку.
Ирина лежала на второй полке, заложив руки под голову, и не мигая смотрела в темный, обшитый деревом потолок На ее лице не просматривалось и следа недавней страсти – спокойное, ни к чему не обязывающее выражение. Она как бы говорила всем своим видом: посмотрел, теперь уходи.
Глеб присел возле Ирины на деревянную ступеньку, взял любимую женщину, которую должен был покинуть, за горячую руку.
– Ты уезжаешь? – спросила Ирина.
– Да.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Надолго?
– Не хочу врать…
– День, два?
– Давай, я никуда не поеду!
Ирина внезапно приподнялась на локте и скороговоркой произнесла:
– Прости меня, прости, Глеб!
– За что?
– Я хотела растянуть удовольствие, но, по-моему, все окончательно испортила.
– Ты глупая, – произнес Сиверов, мягко беря ее под локоть и укладывая на простынь, – все будет хорошо.
– Я хотела рассердиться на тебя, хотела поссориться, а теперь вижу – не получается.
– Не получилось сейчас, получится в другой раз, – пошутил Глеб.
– Не говори таких вещей! У меня от твоих слов мурашки по спине.
– Не вижу мурашек, только бисеринки пота. Я спешу, Ирина.
67 
