очень нудно 
44 
— Ты знаешь, где он сейчас? — проигнорировав тему мужского белья, продолжил допрос Гарик.
— А кто вы, собственно, такой? — вмешался Хосе Мануэль.
— Захлопни пасть. Не с тобой разговариваю, — грубо оборвал его Костолом.
— А, я поняла! — прощебетала модель. — Вы хотите поговорить со мной о выкупе! Что ж, я готова заплатить!
Мириам подошла к Гарику и, обняв его за шею, чувственно облизала губы языком.
— Ты знаешь, красавчик, что мои ноги занесены в Книгу рекордов Гиннесса как самые длинные в мире нижние конечности? — прошептала она.
— Ты понимаешь, о чем я говорю? — по слогам произнес Костолом. — Я спрашиваю, где твой жених?
— Кажется, он хочет узнать, где находится Альберто, — вмешался журналист.
— Заткнись! — оборвала его модель. — Я сама прекрасно понимаю, о чем он спрашивает… Ты хочешь знать, где находится Альберто? — обратилась она к Гарику.
— Я хочу знать, где находится моя невеста! — высвобождаясь из объятий модели, прорычал Гарик.
— Твоя невеста? Ты хочешь сказать, что Альберто — твоя невеста? — не поверила своим ушам Мириам. — Я, конечно, знала, что он бабник, но мне и в голову не приходило, что он к тому же бисексуал! Так вот почему он поехал в Россию!
— Ты на что это намекаешь? — озверел Костолом. — Ты что, называешь меня недоношенным спидоносным гомиком? Да я самый что ни на есть стопроцентный мужчина!
— Ни на секунду в этом не сомневалась! — раскраснелась от восхищения Мириам. — Люблю сильных сердитых мужчин!
— Так ты ищешь Альберто или твою невесту? — снова вмешался журналист.
— Заткнись! — рявкнул Гарик. — Конечно, я ищу свою невесту. Она сбежала вместе с этим проклятым маркизом!
— Ты хочешь сказать, что мой жених сейчас находится с твоей невестой? — недоверчиво спросила модель.
— А ты что, этого не знала? — вопросом на вопрос ответил Костолом.
— Когда я его найду, я убью его! — темпераментно воскликнула девушка.
— Я тоже, — мрачно добавил Костолом.
* * *
— Вай-вай-вай! За что Аллах так не любит меня! — воздевая руки к небу, горестно воскликнул Азиз Шакбараев. — За что он наказывает меня?
— Ты еще спрашиваешь! — удивился Иван Копилкин. — А похищать людей, по-твоему, не грех?
— Кто убьет неверного, попадет в рай, — шмыгнув носом, убежденно произнес Азиз.
— Ты, браток, Уголовный кодекс не читал, — заметил Иван. — За такие вещи не в рай, а в тюрьму нынче попадают. К тому же ты меня вовсе не убил, а похитил. Так что ты со всех сторон оказываешься виноват — и перед Аллахом, и перед законом!
— Я не виноват перед Аллахом! — подпрыгнул чеченец. — Аллах любит меня! К тому же я вас не похищал, а просто стерегу. Я человек маленький!
— Почему же в таком случае ты проиграл мне двенадцать тысяч долларов? — спросил Иван.
Степан Иванович Кашкин возмущенно фыркнул в углу, но высказывать своего мнения не стал.
— На все воля Аллаха, — сокрушенно пожал плечами Шакбараев. — Вот расстреляют тебя через пару недель, и я ничего тебе не буду должен.
— Ты мужчина? — поинтересовался Иван.
— А кто же еще? — приосанился Азиз.
— Тебе ведом горский закон чести?
— А что? — погрустнел чеченец.
— А то, что если ты действительно мужчина, а не шакал паршивый, то в случае моей смерти ты должен будешь выплатить твой карточный долг моей семье. Кстати, запиши на всякий случай адресок моей дочери.
— Где же я возьму двенадцать тысяч долларов? — простонал Азиз. — Я простой пастух, и у меня на шее пятеро детей. Даже если я всю свою семью в рабство продам, я таких денег не наберу!
— А зачем же тогда играл? — припечатал Иван.
— Затем, что я мужчина, — не слишком логично объяснил Шакбараев.
— Ладно, друг! Вижу, ты хороший человек, — беспечно сказал Иван. — Так уж и быть, я прощу тебе долг, но при одном условии — ты должен вытащить нас отсюда.
— Ты что! Я не могу! — замахал руками Азиз. — Даже и не думай об этом!
— Если ты вытащишь нас отсюда, получишь наличными двести тысяч долларов, — подал из угла голос Степан Иванович. — Даю слово мужчины. Твоя семья ни в чем не будет нуждаться. Переберетесь в Краснодарский край, купите домик и заживете как положено.
— Двести тысяч? — не поверил своим ушам чеченец.
— Сделаешь все быстро и без шума — получишь двести пятьдесят, — весомо произнес Серый Кардинал.
44 
