132 
На место принципа саморегулирования в процессе социального приспособления и радостного труда приходит принцип авторитарного повиновения с присущими ему внутренним неприятием и бунтом против социального давления и бремени работы, что коренится в деформации психологической структуры характера. Мы ограничимся только этой общей характеристикой. В действительности рассматриваемые отношения очень сложны и их можно изложить только в рамках специальных исследований по анализу характера.
Нас интересует, прежде всего, вопрос о том, как саморегулирующееся общество воспроизводится в детях. Существуют ли специфические различия между воспроизводством авторитарной и саморегулирующейся систем с помощью воспитания? Попытаемся охватить эту проблему на некоторых примерах.
Имеются две возможности:
1) воспитание у ребенка способности к саморегуляции вместо готовности следовать идеалам принудительной морали, что означает формирование такой структуры характера ребенка, когда он может сам себя регулировать и без сопротивления воспринимает общую атмосферу, проникнутую принципами рабочей демократии;
2) отказ от такой системы воспитания.
Мы можем без каких бы то ни было сомнений сказать, что второй вид воспроизводства соответствует желаемому саморегулированию, первый же — нет.
Если во всех исторических периодах совершалось изменение структуры психологии детей в результате преобразования их сексуальности, то исключением не может быть и формирование структуры, основанное на принципах рабочей демократии. В Советском Союзе также можно было наблюдать отдельные многочисленные попытки подхода к такому способу формирования структуры. Например, многие педагоги, особенно ориентированные на принципы психоанализа, — в частности, Вера Шмидт, Шпильрайн и т. д., — стремились добиться такого воспитания детей, которое формировало бы положительное отношение к сексуальности. Но эти попытки так и остались отдельными эпизодами, и половое воспитание детей в Советском Союзе в общем и целом по-прежнему ориентируется на негативное отношение к сексуальности.
Данному обстоятельству следует придать большое значение. Психологическая структура детей должна быть приспособлена к желаемой коллективной жизни. Это приспособление невозможно без одобрения детской сексуальности, так как нельзя воспитывать детей в коллективе, одновременно подавляя самое живое из их побуждений — сексуальное. Если все же так поступают, то ребенок хотя внешне и живет в коллективе, но внутренне ему приходится затрачивать еще больше энергии, чем в семье, чтобы подавить свою сексуальность. Поэтому он становится все более одиноким и все чаще вступает в конфликты.
Воспитатель видит только один выход из такого отчуждения от коллектива, а именно: требование жесткой дисциплины, «порядок», навязываемый извне, создание преград и идеалов, противодействующих сексуальной активности, особенно возрастающей в коллективе. Возражения против коллективного воспитания обычно зиждутся большей частью на страхе перед так называемым "плохим поведением" детей и их сексуальными играми и т. д.
Впечатления от детских садов и школ были очень противоречивы. Старые патриархальные формы сосуществовали с новыми, весьма обнадеживающими. Дети сами должны были под руководством педагога обсуждать свои дела ("самоуправление"). Несомненно, объединение ручного труда с учебой оказывало воздействие на изменение структуры характеров детей. Так называемые трудовые школы, в которых дети наряду с географией, математикой и другими предметами обязательно учатся и ручному труду, являются основными формами учебных заведений, призванных формировать коллективные структуры.
Еще совсем недавно между школьниками и учителями существовали не на словах, а на деле товарищеские отношения. В повести "Дневник Кости Рябцева" встречается немало анекдотов из жизни детей, прежде всего об их отношениях с учителями, причем критика школьников в адрес своих наставников характеризуется жизнерадостностью и остроумием.
Особо сильное впечатление как пример формирования психической структуры, обусловливающей позицию жизнеутверждения, произвели на меня "летучие детские сады" в парке культуры. Его посетители могли на время прогулки разместить детей в "детском саду", где с ними играли педагоги и воспитательницы. Исчезал безрадостный образ ребенка, который неохотно, томясь скукой, тащился с родителями по дорожкам парка. Незнакомые дети быстро знакомились и становились друзьями в этом детском саду и так же легко расставались друг с другом. Бывало, правда, что эта дружба продолжалась.
132 
