Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
145 
После того, как Креол унаследовал от отца Шахшанор, Шамшуддин к нему фактически переселился – дворец огромный, еще один архимаг лишним не будет. Ну, еще он, правда, притащил с собой десяток рабов и вдвое больше наложниц. И ораву разноцветных ребятишек. В отличие от Креола, Шамшуддин оставил после себя почти полсотни детей обоего пола и самых разных оттенков. Даже один косоглазый был – среди его наложниц каким-то образом затесалась цянка.
Сначала Ванесса никак не могла понять – когда же этот весельчак и жизнелюб успевает управлять коцебу? Но руль двигался сам, полет проходил в нужном направлении, все работало нормально – видимо, какая-то частица сознания мастера-телекинетика следила за приборами.
Куда неприятнее оказалось то, что обнаружилось на чердаке. Четыре побледневших и усохших Сердца Султанов. Они отдали всю накопленную энергию. Креол недовольно покачал головой, глядя на растраченные сокровища.
– Что, теперь Креста Стихий не будет? – устало посмотрела на него Ванесса.
– Почему – будет… Только не сейчас, а лет через десять-пятнадцать, когда Сердца немного восстановятся…
– Но у нас нет ДЕСЯТИ лет!
– Значит, придется изыскивать другой путь. Что случилось, ученица, ты думаешь, дополнительный архимаг не стоит Креста Стихий? Скажи этой недоверчивой, Шамшуддин!
– Э-э-э, брат, это твоя ученица, ты и говори! – усмехнулся тот, прихлебывая кофе.
– Меня она не слушается… – проворчал Креол.
Шамшуддин радостно оскалился и хлопнул себя по бедрам.
– Ну неужели?! Какая радость – наш Верховный Маг наконец-то напоролся на кого-то, кто ему не подчиняется! Да еще женщину! Подумать только! Эх, брат, как же я жалею, что этого не видит Трой, ох бы он порадовался, ох бы и порадовался…
– Троя я убил два месяца назад.
Шамшуддин наморщил лоб и задумался. Потом осторожно спросил:
– Брат… ты ничего не путаешь?… Как ты мог убить Троя два месяца назад? Мы же… ну… как бы проскочили через пять тысяч лет, нет?…
– И он тоже.
– Ах, вот как…
– Да какая разница? Давай лучше думать, что делать с Сердцами!
– А что с ними делать? – пожал плечами маргул архимага. – Ты у нас Верховный – ты и думай. А я исполню, что скажешь. Помнишь, как в ученичестве? Все пакости всегда выдумывал ты…
Креол ностальгически ухмыльнулся – вспомнилась шальная юность. Оглядев команду, он понял, что думать действительно придется самому – как и всегда.
– Идите все отсюда! – сразу же нашел единственное верное решение он.
Народ послушно повалил к выходу.
– А вот тебя, Шамшуддин, я попрошу остаться.
Архимаги заперлись на чердаке и начали работать. Хубаксиса они тоже прихватили – ну надо же на кого-то орать в процессе! Должен же кто-то быть виноватым во всех неудачах! Друг с другом ругаться нельзя – во-первых, старые товарищи, а во-вторых, если сильно разозлить архимага, он молнией зафигачить может…
А Ванесса вместе с лодом Гвэйдеоном и Хубертом отправилась на конюшню. И очень долго стояла перед мертвым конем, на котором Креол скакал от берегов Ларийского моря до Великой Приозерной Пущи. Рысак-зомби равнодушно взирал на нее пустыми глазами и жевал сено. Не потому, что хотел есть – просто в полуразложившемся мозгу еще сохранились некоторые воспоминания и привычки прошлой жизни.
– Хуберт, что это? – с трудом выговорила Ванесса.
– Лошадь, мэм, – невозмутимо ответил брауни.
– Скорее, конь, – педантично поправил паладин, приподнимая хвост. – Хотя, полагаю, в данной ситуации это не имеет большого значения… Признаться, я с таким еще не сталкивался… Леди Ванесса, это конь-упырь?
– Нет, это просто Креол балуется, – сердито ответила девушка. – Все-то ему неймется… Хуберт, как его зовут?
– Сэр не дал этому животному имени. Смею заметить, он не любит утруждать себя наименованиями.
– Да, когда нужно придумать название, фантазия у него отказывает… – согласилась Вон. – Ладно, пусть будет Черепком. Черепок, ты не против?
Конь-мертвец даже не шевельнулся. Ему было совершенно все равно – хоть Черепок, хоть как угодно. Раньше его звали Ольгу Турама[44], но, конечно, этой клички его новые хозяева знать не могли.
О ногу Ванессы потерся Флаффи. Толстый сиам гневно мяукнул, с укоризной глядя на лода Гвэйдеона – до сих пор не простил случайно вывихнутой лапки. Кошки умеют таить злобу очень долго и непременно рано или поздно мстят.
– Что, кисонька? – рассеянно взяла его на руки Ванесса. – Ну-ка, гляди мне в глаза, гляди мне в глаза…
145 
