8 
Губы его коснулись ее губ, нежно-нежно. Замерли. Прижались, разомкнули ее уста. Кончик его языка коснулся ее, и обоих словно пронзил электрический разряд. Грант резко выпустил ее из рук и отступил на шаг. Увидев слезы унижения в ее испуганных глазах, сердце его сжалось от отвращения к самому себе.
– Шелли…
Она метнулась в сторону.
Все с тем же зажатым под мышкой знаменем Шелли очертя голову бросилась прочь из спортивного зала к отцовской машине. Когда час спустя встревоженные родители обнаружили ее скрючившейся на заднем сиденье, Шелли пояснила, что плохо себя почувствовала и вынуждена была уйти…
– Я напугал тебя в тот вечер, – сказал Грант. Он не дотрагивался до нее, хотя ладонь его лежала на столе совсем рядом с ее рукой. Стоило ему чуть приподнять мизинец и шевельнуть им – он бы тотчас коснулся Шелли.
– Да, напугали. – Слова давались ей с превеликим трудом. – Я сказала родителям, что заболела, и пролежала в постели целых три дня из рождественских каникул. – Она попыталась улыбнуться, но вдруг почувствовала, что губы ее дрожат.
Да, тогда она лежала в постели, растревоженная, сбитая с толку, задаваясь вопросом, почему ее грудь начинает трепетать, стоит только вспомнить прикосновение губ мистера Чепмена. Почему нетерпеливая возня ее школьного приятеля лишь раздражает ее, и почему она так хочет сейчас вновь и вновь ощущать руки мистера Чепмена на своем теле?.. Повсюду… Ласкающие, неторопливо поглаживающие, дотрагивающиеся до ее груди… И его поцелуи… Слезы жгли глаза. Уткнувшись в подушку, она рыдала от стыда.
– Не одна ты испугалась. Уж я-то как перетрусил, – произнес Грант, невесело, рассмеявшись. – Представляешь, что бы сотворил учительский ко – митет Пошман-Вэлли, застав меня целующимся со своей ученицей? Да я бы почел за счастье быструю смерть, лишь бы не четвертовали! Слава Богу, никто нас в тот вечер не видел. Для тебя это было даже важнее, чем для меня. Я мог уехать. Ты – нет.
– Вы уехали сразу же…
После тех каникул Шелли боялась идти в школу. Как она посмотрит ему в глаза? Однако еще до начала первого урока она узнала, что мистер Чепмен больше не будет преподавать в Пошман-Вэлли – он уволился. Его пригласили в Вашингтон занять пост советника при конгрессе от округа Колумбия. Вообще-то все и раньше знали, что, работая в школе, он просто-напросто выжидает, когда сможет отправиться в столицу, – но тем не менее его внезапный отъезд многих удивил.
– Да. Во время каникул я отправился в Оклахома-Сити и изводил знакомых звонками, пока один из них наконец не подыскал мне работу.
– Почему?
– Шелли, возможно, тогда ты была невинной девочкой, но сейчас – нет. Ты понимаешь, почему я должен был уехать. Тот поцелуй был далеко не отеческим. Прежде мне и в голову не приходило, что я могу до тебя дотронуться, а уж тем более целовать. Пожалуйста, поверь. У меня и в мыслях не было никаких планов в отношении тебя или какой-то другой ученицы. Но когда я поднял тебя на руки, во мне что-то изменилось. Ты перестала быть моей ученицей, ты превратилась в желанную женщину. Сомневаюсь, что я бы смог вновь обращаться с тобой как со школьницей.
Шелли почувствовала, будто какие-то тиски сдавили ее грудь. Она подумала, что сейчас задохнется, но его вопрос сбил волну удушья:
– Ну, ты все? Или еще кофе? – Да… в смысле, да, все, но кофе больше не надо. Спасибо.
– Тогда пойдем.
Он встал и предупредительно взялся за спинку ее стула. Шелли поспешно вскочила, стараясь не касаться Гранта.
– Уф, – выдохнул он, распахивая тяжелую, с медной окантовкой дверь. – Свежий воздух…
– Здравствуйте, мистер Чепмен. Какая-то студентка, входившая в кафе в компании еще трех девиц, остановилась и заговорила с Грантом. Ее ресницы были густо намазаны тушью, пухлые губы ярко накрашены, волосы старательно уложены в прическу под названием «ухоженный беспорядок». Ее внушительный бюст, не скованный бюстгальтером, призывно колыхался под вязаным свитером.
– Здравствуйте, мисс…
– Циммерман. Понедельник – среда – пятница, занятие в два часа. Знаете, мне так понравилась ваша вчерашняя лекция, – нежно проворковала девица. – Я даже взяла в библиотеке несколько книг из рекомендованных вами.
– И уже прочитали?
Сбитая с толку насмешливым вопросом Гранта, девица несколько секунд тупо моргала, затем расплылась в улыбке, очевидно решив с юмором отнестись к его колкости.
8 
