60 
Разумеется, ее репортаж снимался на весьма драматическом фоне. Ей пришлось кричать, чтобы ее было слышно за шумом винта вертолета, увозившего Ронни Дэвидсона в ближайший пункт скорой помощи, где уже ждала бригада хирургов, готовая заняться раной в его груди. Ветер, поднятый винтом вертолета, бросал ей в лицо песок. «Я вовсе не плачу, – сердито говорила она себе. – Это просто песок попал в глаза».
Закончив краткий отчет о событиях последних шести часов, Тайл устало передала микрофон Кипу, который поцеловал ее в щеку.
– Блеск! – воскликнул он и кинулся снова снимать, радуясь, что благодаря ей получил доступ туда, куда не пустили других операторов.
Только покончив с этим делом, Тайл позволила осмотреть свои руки и колени. Теперь, обратившись к медсестре, она сказала:
– Вы должны что-то знать. Ронни Дэвидсон жив?
– Простите, мисс Маккой, но я ничего не знаю.
– Или не хотите сказать?
Женщина устало взглянула на нее.
– Я действительно не знаю. – Она завернула крышку бутылки с антисептиком. – Вообще-то вам лучше поехать в больницу. Могут остаться мельчайшие осколки…
– Все в порядке. Ничего больше нет. – Тайл спрыгнула с каталки. Колени жгло от многочисленных порезов, но она старалась не морщиться от боли. – Спасибо большое.
– Тайл, ты как? – На нее налетел Галли. – Эти козлы не пускали меня к тебе, пока твои коленки не подлатают. Видео получилось просто блеск! Твое самое лучшее. Если в результате ты не получишь свой прямой эфир, то нет в жизни справедливости. Тогда я сам подам в отставку, уйду с телевидения.
– Ты что-нибудь слышал, в каком состоянии Ронни?
– Ничего.
– А Сабра?
– Тоже ничего. Я видел только, как тот ковбой передал ее доктору Джайлсу и они увезли ее на вертолете.
– Кстати, а как сам Док? Он где-то здесь?
Галли ее не услышал. Он покачал головой и пробормотал:
– Жаль, что они не допустили меня до Денди. Через пару минут он бы пожалел, что родился!
– Я полагаю, его арестовали?
– Шериф велел трем своим помощникам – ну и мордовороты, я тебе скажу! – отправить его в участок.
Хотя Тайл видела это собственными глазами, она все еще не могла поверить, что Денди выстрелил в Ронни Дэвидсона.
– Не понимаю, как такое могло случиться, – вздохнула она.
– Про этого ублюдка все забыли. Он здорово притворялся перед Кэллоуэем. Плакал, заламывал руки, признавал, что вел себя погано… Он заставил нас поверить, что осознал свои ошибки, что все всем простил и только хочет, чтобы Сабра была в безопасности. Скотина!
Тайл больше не могла сдерживаться и заревела.
– Это я виновата, Галли. Я обещала Ронни, что он сможет выйти спокойно, что, если он сдастся, никто его не тронет.
– Мы все обещали ему то же самое, мисс Маккой.
Она повернулась, заслышав знакомый голос, слезы мгновенно высохли.
– Я страшно зла на вас, агент Кэллоуэй!
– Как уже сказал ваш коллега, мы все купились на наигранное смирение Денди. Никто не знал, что он захватил с собой охотничье ружье.
– Дело не только в этом. Вы могли предупредить меня насчет этого типа Хуерты, когда я выносила ребенка.
– А если бы вы знали, кто он такой, как бы вы поступили?
Как бы она поступила? Тайл не знала, но почему-то это не имело большого значения.
– Вы знали, что Мартинез – агент Казначейства? – спросила она.
Кэллоуэй слегка смутился:
– Нет. Мы думали, что он один из помощников Хуерты.
Она вспомнила, как раненый мужчина в наручниках бросился на Денди, и заметила:
– Он оказался очень смелым человеком. Он не только раскрылся, но и жизнью рисковал. Если бы кто-нибудь из ваших офицеров прореагировал быстрее… – Она содрогнулась, представив себе изрешеченное пулями тело молодого человека.
– Я тоже об этом думал, – мрачно признал Кэллоуэй. – Он хотел с вами поговорить.
– Со мной?
– Вы не возражаете?
– Разумеется, нет.
– Пойдемте, я вас провожу. Мартинезу дважды повезло. Пуля прошла через ногу, не задев ни кости, ни артерии.
Он помог Тайл забраться в машину «Скорой помощи».
Временная повязка, которую Док наложил на ногу Мартинеза, уступила место стерильной марлевой повязке. Окровавленная футболка лежала в куче другой грязной одежды. При виде футболки сердце Тайл сжалось – ей вспомнились руки Дока, который перевязывал им же самим нанесенную рану.
Рядом с Мартинезом стояла капельница. Ему делали переливание крови. Но глаза были ясными.
60 
