очень нудно 
56 
Она лишь кивнула. Ответить была не в силах — в горле застрял горячий комок.
Молча собрали вещи. Лаури казалось, что свет померк. Сьюзен… Вечно эта Сьюзен!
Они направились к дому по дорожке, усыпанной яркой осенней листвой. Дрейк попытался завязать разговор, но, почувствовав тщетность своих попыток, замолчал. Поняв, видимо, что Лаури не до разговоров.
Подойдя к дому, они увидели рядом с «Мерседесом» и машиной, которую взяли напрокат родители Лаури, незнакомый небольшой фургон.
— Кто это к нам пожаловал? — спросил Дрейк, подходя к входной двери.
— Не знаю, — отозвалась Лаури. — Во всяком случае, не Бетти.
Дрейк распахнул дверь и пропустил ее вперед. Лаури вошла в дом и зажмурилась, ослепленная вспышками невесть откуда взявшихся кинокамер. Ошеломленная, она испуганно попятилась и инстинктивно прижалась к Дрейку. Тот крепко обнял ее.
— Какого черта! — воскликнул он. Последовала еще одна вспышка.
— Ну, пока хватит, сынок, — послышался голос Эндрю. — Дайте им хотя бы войти в дом.
Наконец, когда ярко-красные круги перед глазами сменились бледно-желтыми, Лаури с Дрейком разглядели незнакомого молодого человека с кинокамерой в руках. Одет он был в джинсы, кроссовки, куртку и спортивного покроя рубашку, с которыми как-то не вязался строгий темный галстук.
— Привет, мистер Слоун. Я Боб Скотт из «Скуп шит». Ну и удивили же вы нас!
Он восторженно затряс головой, его торчащие во все стороны космы заколыхались, и вся голова стала похожа на огромную лохматую губку.
Лаури понятия не имела, что этот нагловатый молодой человек делает здесь в компании ее родителей и Дженифер, восседающей у Эндрю на коленях и с живым интересом наблюдающей за происходящим. Однако о печатном издании, которое назвал Боб Скотт, она знала. Это был еженедельный журнал, пачками продававшийся по всей стране в бакалейных лавчонках и мелких магазинчиках, торгующих всякой всячиной. Обычно он пестрел сенсационными заголовками и был битком набит всякими не вполне правдоподобными историями о жизни сильных мира сего. «Что ему здесь понадобилось?» — недоумевала она.
Возбужденный донельзя представитель прессы опять взялся за свою кинокамеру, но голос Дрейка остановил его.
— Не могли бы вы оставить эту… — тут у него чуть не сорвалось ругательство, но искоса взглянув на Эндрю с Элис, он спохватился, — вашу… кинокамеру в покое и сказать мне, что вам нужно в моем доме.
Самоуверенности у Боба Скотта сразу несколько поубавилось. И немудрено — тон Дрейка не предвещал ничего хорошего.
— Я… я… видите ли, сэр, я гоняюсь за вами уже несколько недель. Тут было множество разных толков насчет того, почему вы больше не снимаетесь в «Отклике сердца». Ваш продюсер или режиссер, как бишь его… ага, Муррей, был нем, как рыба. Наконец мне удалось вытянуть из одного оператора, что вы поехали в Нью-Мексико, чтобы какое-то время побыть со своей дочерью. Я напал на ваш след — аэропорт, машина, взятая напрокат, и прочее — и, наконец, сегодня обнаружил вас здесь.
— Ну и теперь, когда вы меня здесь обнаружили, что вы хотите из меня вытянуть?
Дрейк на своем веку перевидал множество репортеров самых разных скандальных газетенок и хорошо знал, что от них просто так не отвяжешься. Лучшее средство поставить их на место — это держать себя понаглее.
— Ну, я думаю, узнав о вашей женитьбе, все отпадут! — осклабился репортер, но, столкнувшись с ледяным взглядом Дрейка, понял, что зашел слишком далеко и, смешавшись, пробормотал, обращаясь к Элис и Лаури. — Прошу прощения у дам.
Лаури стояла ошарашенная. Никак не могла поверить в случившееся. Со страхом ждала она, что Дрейк сейчас станет все отрицать. Что же она тогда скажет родителям?!
Но тут к Дрейку подошла Элис и умоляюще положила руку ему на плечо:
— Дрейк, простите меня ради Бога. Он приехал вскоре после того, как вы ушли. И начал, и начал… Тараторит, закидывает меня вопросами… Не знаю, как получилось, что я ему рассказала про вас с Лаури. Я так виновата, ведь вы хотели некоторое время держать вашу женитьбу в секрете. — Голос ее дрогнул. — Простите меня…
— Ну что вы, — ласково сказал Дрейк и, отпустив наконец, талию Лаури, по-отечески обнял Элис за плечи. — Я ведь знаю, что репортер, почуявший сенсацию, может выудить у тебя все, что ему нужно. Кроме того, вы избавили меня от хлопот самому уведомлять прессу о нашем событии.
Если бы Лаури уже не любила его, после этих слов чувство это непременно бы возникло. Какой же он молодец! А ведь мог просто-напросто выругать ее мать, поскольку — Лаури отлично это понимала — такой поворот событий его вовсе не устраивал.
56 
