17 
Набаторец решил, что из земли вылез демон, и от страха надул в так и не развязанные штаны. Северянин, не глядя, рубанул мечом, перепрыгнул через упавшее в грязь тело и бросился ко второму противнику.
Когда все было кончено, он кинул быстрый взгляд в сторону башни. Подхватив первый труп за ноги, отволок под прикрытие камней. Затем спрятал второго мертвеца. Теперь время шло на минки. Рано или поздно кто-нибудь вылезет под дождь, чтобы проверить, как идет работа у землекопов-могильщиков. До этого момента желательно убраться как можно дальше.
Второго набаторца он убил ударом рукояти меча в висок. Пачкать одежду кровью (особенно когда она тебе почти впору) неразумно. Рыжий воин быстро переоделся и спрятал лицо под капюшон плаща. Килт и клановый платок свернул и взял с собой.
Возле башни Тревоги располагался огороженный навес, под которым стояло четыре десятка лошадей. Три из них были оседланы. Взяв одну из них под уздцы, он вывел животину на тракт.
Непогода согнала набаторские патрули, так что никто не спешил останавливать одинокого всадника. Через нар северянин увидел раскинувшийся перед Вратами городок и удивленно хмыкнул. Он ожидал наткнуться на пепелище и вражескую армию. Но город оказался не тронут, и тысяч людей и нелюдей словно здесь и не было.
Следопыт заставил перейти лошадь на шаг. Куда делась вражеская армия? Не могла же она раствориться в воздухе, если, конечно, этому не поспособствовали Ходящие.
Он медленно ехал по единственной городской улице, когда трое всадников появились из-за поворота и направились в его сторону. Га-нор остался невозмутим. Воины поравнялись с сыном Ирбиса, без всякого интереса скользнули взглядами по его плащу с эмблемой одного из набаторских отрядов и, так ничего и не сказав, проехали дальше.
Обошлось.
Крепость вынырнула из дождливой пелены внезапно. Четыре из шести башен оказались разрушены, а Створки распахнуты настежь. Га-нор до последнего момента не допускал даже мысли о том, что Врата пали. Он не представлял, как это могло случиться. Кто виноват в таком промахе?! Кто ответит за то, что враг вошел в земли Империи?!
– Эй, ты!
Разведчик натянул уздечку и обернулся. На дороге стояли двое с алебардами.
– Ты из башни?
Га-нор не стал отрицать и кивнул.
– С донесением капитану?
Вновь кивок. Один из набаторских солдат нахмурился:
– Что-то неразговорчив ты, приятель.
– Сам бы поговорил после нара скачки под таким дождем.
Га-нор постарался сгладить резкую «р», указывающую на его принадлежность к народу севера.
– Ладно. Проваливай.
Он поблагодарил Уга за то, что вояки не догадались заглянуть под капюшон. Попробуй объясни им наличие рыжих волос. В Набаторе, где все смуглые и чернявые, рыжина – редкость.
По уму следовало повернуть назад, пока не поздно. Горы большие, там вполне можно спрятаться. А еще лучше отправиться на запад. Рано или поздно он достигнет Золотой Марки, а там уж по морю доберется до Империи. Но… вот они, Створки. Еще пять минок и уже дома.
И Га-нор решился.
На воротах его попытались остановить, но он гикнул, ударил пятками в лошадиные бока и, не слушая воплей, влетел во внутренний двор. Сшиб не успевшего отскочить олуха, рубанул мечом сунувшегося алебардщика и, выскочив со двора через ворота Наместника, оказался на земле Империи.
За спиной трубили рога.
Глава 4
Вжжжжиг… вжжжжиг… вжжжжиг.
Точильный камень, словно заговоренный, ползал по лезвию ножа. Кнут смотрел на ежедневный ритуал Гнуса без должного понимания. Считал, что подобное занятие себя не оправдывает, и низкорослый убийца лишь зря расходует силы и время.
– Тебе не надоело?
– А что? Думаешь, уже острый?
– Острый?! – возмутился Кнут. – Да ты всю дорогу от Альсгары только этим и занимаешься. Скоро камни, как масло, начнешь резать.
– Разве это плохо? К тому же ты, как всегда, привираешь. Им даже бриться тяжело. Вот, смотри.
В доказательство Гнус попробовал кинжалом прядь собственных волос. Та мгновенно уменьшилась на дюйм.
– М-да, – протянул человечек, с огорчением поглядывая на свое отражение в клинке. – Кажется, и вправду, достаточно.
С улицы вошел Шен. Гнус, увидев его, заворчал и, немного подумав, вновь достал из-за пояса точильный камень. Нехорошо посматривая на молодого ставленника Молса, он, к вящему раздражению Кнута, вновь начал елозить ножом и противно вжикать.
– Где потерял Бамута?
17 
