93 
– Постараемся предупредить эти удары с воздуха, – сказал Головко. – Наш флот нанесет превентивные бомбоудары по скоплению авиации противника. Хотя… вы знаете, контр-адмирал: эти бомбежки немецких аэродромов в Норвегии дорого обходятся нам по соображениям политическим. После каждого такого налета германские бомбардировщики взлетают в небо и начинают кидать бомбы на ярко освещенные города Швеции, приписывая все жертвы нейтральной страны действиям нашей авиации…
Тринадцатого сентября пришло известие о первых потерях. По сведениям британской миссии, немцы потопили 10 кораблей. 15 сентября над караваном продолжался воздушный бой. Немцы потеряли 7 торпедоносцев, англичане – 3 самолета, но корабли эскорта сумели спасти своих пилотов. Британская миссия внесла поправку: кажется, не 10, а лишь 2 транспорта потоплены противником.
– Один из них – ваш… это транспорт «Сталинград»!
В радиорубках Северного флота – настороженная тишина: берлинский диктор орет на весь мир о потоплении 19 судов в Баренцевом море… Удивительная путаница! Никак не разберешься, сколько же в действительности погибло кораблей.
– Этот конвой РQ-18, – говорит Головко, – мы не отдадим; флот будет драться за него… за каждый транспорт!
Британская миссия снова внесла поправку: потоплены немцами не 2 и не 10 кораблей, как было указано выше, а все 13! Если эта цифра окончательная, то потери каравана внушительны еще до его подхода к советской зоне. Будем надеяться, что, может, опять какая-то неувязка в британской информации…
Между тем мысли североморцев сейчас прикованы к той великой битве, которая начиналась возле стен Сталинграда. Было решено на флоте списывать на берег не больше семи человек с каждого корабля. В экипажах матросов быстро переодевали в гимнастерки, и отряды морской пехоты Северного флота уходили под Сталинград… Во главе одного из таких отрядов навсегда ушел и мой отец Савва Михайлович Пикуль – комиссар с Беломорской флотилии. Я не видел, как он ушел. Меня уже тогда закачало на палубах…
С тяжелым сердцем прослушав последние сводки Информбюро, в океан сейчас уходили корабли – навстречу РQ-18. Первыми ушли эсминцы «Сокрушительный» и «Гремящий»… Тогда пели:
- Где враг ни появится, только б
- найти нам его поскорей;
- форсунки – на полный, и в топках
- бушуют потоки огней.
- Врывайтесь, торпеды, в глубины,
- лети за снарядом, снаряд,
- пусть дремлют в пучине коварные мины —
- «Гремящий» не знает преград…
За ними пропали в ненастье шторма «новики», о которых не сложено песен: «Куйбышев»… «Урицкий»… «Карл Либкнехт». Старые корпуса, старые машины. Но, поднатужась, дают хорошие узлы. Дерзко вступают в бой, ведя огонь с открытых площадок. При виде врага в «новиках» словно просыпается бесшабашная балтийская юность, и опять они становятся прежними молодыми «забияками»… Миноносцы скользят сейчас по воде – как бы затаенное видение славного прошлого русского флота!
Волна идет с океана – крута… Она их бьет.
Склоненные трубы отбрасывают за корму клочья рваного дыма.
Сталинград в огне. Океан в огне.
РQ-18 должен пройти!
* * *
Это случилось возле Канина Носа, где на распутье трех морских дорог началась беспощадная битва за корабли каравана. Штаб флота постоянно терял радиосвязь со своими эсминцами. Виной тому – дождь осколков, которые рвали антенны кораблей.
Битва у Канина Носа выявила предел того напряжения, на какое способен противник; она же выявила и всемогущую беспредельность наших возможностей. Никогда еще мы не испытывали такого натиска врага с воздуха, как в этой битве у Канина Носа.
Противник запускал свою торпедоносную авиацию в несколько эшелонов – волна за волною. Корабельные радиолокаторы не срабатывали, если цель шла в низком полете. Четырехмоторные махины летели на бреющем, готовые для низкого метания, и эскорт замечал противника лишь визуально, когда до него оставалось уже немного… Риск был невероятный!
На многих самолетах в моменты атаки отказывал механизм сбрасывания торпед. Гитлеровские пилоты, не в силах совладать с управлением, разбивались вместе с машинами о надстройки кораблей, корежа мачты, трубы и мостики. Исковерканные, пылающие зеленым огнем бензина, самолеты по инерции перекидывало через корабли, и только тогда торпеды взрывались, но уже вместе с пилотами, гробя в раскаленном облаке газа десятки людей на палубах эскорта.
93 
