111 
Как только я произнесла эти слова, они показались мне абсурдными.
Разум усмехнулся.
— Это же вздор! Он пришел мне в голову, когда Ольсен упомянул о военном аспекте моего открытия… Истребление людей тайными средствами, так, чтобы трудно было выяснить, отчего они умерли — от болезни или от оружия, и невозможно обнаружить убийц, — это для него военный аспект! И вдруг вместо моего заговорил какой-то чужой голос и сказал то, чего я не собирался говорить. Так случалось несколько раз. Мне было невероятно трудно овладеть собой…
— Собой или роботом?
— Обоими, — он снова тяжело вздохнул. Я уже поняла в чем дело: он опять перешел в наступление, как в тот раз, когда разыгрывал комедию перед Преслом, успокаивая и уговаривая несчастного, а сам ждал, что я приведу Карела.
Теперь такой трюк ему не удастся!
— Тебе же легко уничтожить робота.
— Ты говоришь так потому, что не знаешь его программного задания.
— Нет, знаю! Ты отлично объяснил его Преслу: робот должен служить тебе до самой твоей смерти. Пережить тебя он не может. Так пожертвуй собой ради человечества! Если шимпанзе способен на это ради своего стада, почему бы лауреату Нобелевской премии не пойти на такое самопожертвование?
— Иначе ты меня убьешь?
— И этим спасу тебя.
Разум не произнес ни слова и, шатаясь, вышел из комнаты, заперев за собой дверь. Лицемер! Я поняла, куда он идет — позвонить из соседней комнаты и вызвать сюда Карела. Он хочет устранить меня, так как я поняла, что Пресл был прав! Но я успею это предотвратить. Я обвела взглядом белую камеру. Что тут за аппараты? Какие из них несут смерть?
— Помогите! — закричала я, словно мне грозила казнь, и бросилась на эти аппараты, сваливая их один за другим. Они трещали у меня под ногами, я исцарапалась до крови, но все еще была жива. Тогда я кинулась к окну, закрытому створкой. Надо умереть, надо довершить план Пресла! Захлебываясь слезами, я билась головой о створку, потом упала на колени и потеряла сознание.
Я пришла в себя уже в опустевшем зале заседаний. Рядом стояли министр, Ольсен, Яна и несколько коллег Разума.
— Где он? — спросила я, не видя мужа. — Где он?
Окружающие растерянно переглянулись.
— Он прибежал в секретариат, — всхлипнула Яна (видимо, он там застиг ее с Ольсеном), — и кричал, что видел «его», но не сказал, кого. Все время твердил, что видел его и непременно уничтожит… Потом выбежал вон:..
— Этот успех оказался для него непосильной нервной нагрузкой, — пояснил Ольсен.
— И «военный аспект» тоже, — хладно кровно вставила я и выпрямилась. — Куда вы дели Разума? Где он?
— Примите мои искренние соболезнования, сударыня, — сказал министр. — Это утрата для всей страны. Вы стойкая женщина.
— Лучше не ходите смотреть на него, — посоветовал Ольсен. — Ваш муж бросился с верхнего этажа.
— А робота вы не нашли?
Они решили, что у меня с горя помутилось сознание. Лица у всех были сочувствующие.
— Надо найти его робота! — настаивала я. — Он прячется где-то в этом здании.
И я поспешно принялась за поиски. Окружающие, видимо, опасаясь за мой рассудок, присоединились ко мне.
Конечно, мы ничего не нашли. Может быть, и в самом деле не было никакого робота, а то, что говорил о нем Пресл, — только меткая аллегория. А может быть, робот навсегда исчез, сам уничтожив следы своего существования, такой он был усовершенствованный.
Постскриптум
Лишь через месяц, закончив этот дневник, я снова пришла в институт. Мне хотелось повидать Яну и узнать подробности о последних минутах жизни мужа. Но в секретариате мне сказали, что Яна вышла замуж за Ольсена и живет с ним в Нарвике. Увы, там нет таких купаний, как в Риме…
Выходя из секретариата, в полутемной передней я вдруг увидела себя, столкнулась лицом к лицу сама с собой. Оказалось, что там висит большое зеркало. И я поняла, что возбужденный Разум видел тогда на этом месте лишь свое отражение; в последние минуты жизни он преследовал лишь самого себя, оказался своим двойником. Это меня испугало: я вдруг подумала о том, что в каждом из нас сидит робот. Это не удивительно: все мы, люди, каждый день имеем дело с машинами и живем бок о бок с другими людьми, а не в уединении, куда хотел бежать Пресл — первый человек, открывший опасность робота внутри нас. Вот чем он должен был бы прославиться, а не искусственным протистом, который, увы, не принес ему научной славы. Уже на другой день после смерти Пресла стало известно, что знаменитое творение погибло, протиста не удалось оживить ни одним из описанных автором методов. Так что сразу отпала надобность объяснять, чье это было открытие. Кроме того, Камер и Пристли объявили, что обнаружили грубые фактические ошибки в докладе моего мужа; они характеризовали его протиста всего лишь как усложненную модель живого организма, такую же, какой была в свое время амеба Бючли. То же мнение высказал и Кузьмин.
111 
