18 
Кэрол искоса посмотрела на отца. Невозможно поверить, чтобы этот человек бросил близких на произвол судьбы и позабыл о своих обязанностях! Он казался мягким и добрым, и ощущалось в нем нечто такое, что яснее слов говорило: предать он не способен. Может, в этом-то и дело? Может, посвятив себя работе, он вынужден был пожертвовать семьей?
Разложив одну стопку, Кэрол решила начать печатать, как только научится расшифровывать целые фразы. Первые страницы пришлось перечитывать по нескольку раз, но постепенно она начала привыкать к размашистому, небрежному почерку и корявым буквам. В конце концов так зачиталась, что позабыла обо всем на свете.
– Справляетесь?
Кэрол подняла взгляд. Отец с интересом наблюдал за ней, и она запоздало осознала, что вот уже битый час жадно читает рукопись вместо того, чтобы заняться делом.
– Да, кажется, освоилась, – поспешно заверила она и не смогла сдержать улыбки.– Вот уж никогда бы не подумала, что это окажется так увлекательно!
– Вы и вправду так считаете? – ревниво осведомился Дэвид Амберли.– Ведь вы первый человек, которому я показываю рукопись. Иногда мне кажется, что я просто не в меру возомнивший о себе старый дурак и в писатели не гожусь.
– Да что вы! Это будет потрясающая книга! – совершенно искренне воскликнула Кэрол.– Заповедник так и оживает перед глазами, словно в кино. Вы собираетесь проиллюстрировать текст фотографиями?
– По большей части – рисунками. Вечером я их достану и покажу вам. Любопытно, что вы о них скажете? Я набросал с полсотни эскизов, но не знаю, насколько профессионально.
– Пожалуй, я попробую начать печатать, – решительно объявила Кэрол.– Но мне потребуется некоторое время, чтобы набрать нужную скорость.
– Неудивительно с моим-то почерком! – вздохнул автор будущей книги, и девушка почувствовала невыразимое облегчение.
Вот вам и готовое оправдание! И пусть только Фрэнк Мэтьюз попробует что-нибудь возразить!
– Надеюсь, вы не будете перетруждаться? – вспомнила Кэрол указания, полученные утром, и отец лукаво усмехнулся.
– Что, Фрэнк и вас уже обработал? Миссис Браун и так глаз с меня не спускает, только здесь и вздохнешь спокойно. А теперь этот разбойник подослал шпиона прямо ко мне в кабинет!
– Я ничего и никому не стану докладывать, – заверила Кэрол.– Просто помните, что, если заболеете, работа прервется. Так что лучше давайте двигаться неспешно. Но шпионить я не стану. Если доктор Мэтьюз захочет что-то узнать, пусть спрашивает миссис Браун.
– Я чувствую, что мы с вами и впрямь отлично сработаемся, Кэрол, – засмеялся отец.– Так и быть, я возьму умеренный темп, но только ради вас.
Кэрол удовлетворенно кивнула и деловито застучала по клавишам. Слава Богу, убедить отца внять голосу разума оказалось вовсе не сложно. А если он войдет в излишний азарт, она отвлечет его разговором. Гарри уверяет, что у нее это весьма ловко получается. При мысли о Гарри девушка снова испытывала приступ тревоги. Надо все-таки с ним созвониться и напомнить: пусть даже не пробует связаться с ней без ее ведома. Хватит с нее осложнений!
Вечером из гаража пригнали машину, и Кэрол с удивлением обнаружила, что по счету уже заплачено. Это ставило ее в крайне неловкое положение, и она решила поговорить с Фрэнком, как только тот вернется. Еще не хватало быть ему чем-то обязанной! Однако судьба рассудила иначе: в кабинет заглянула миссис Браун и сообщила, что доктор Мэтьюз к ужину не приедет!
– Срочный вызов! – торжественно объявила она.– Ему пришлось повернуть на полдороге и возвратиться в больницу. Кто-то попал в беду. Безусловно, доктору Мэтьюзу не привыкать. Но как можно постоянно принимать на себя бремя чужих страданий?!
Экономка выплыла из кабинета с чрезвычайно многозначительным видом, и Дэвид Амберли раздраженно покачал головой.
– Когда миссис Браун заводит разговор о здоровье, то становится просто невыносимой. Лучше уж вы за мной шпионьте, Кэрол.
– Но я вовсе не хочу шпионить за вами! – воскликнула девушка и тут же закусила губу.
А для чего же она приехала сюда, как не шпионить за ним? Она явилась в чужой дом именно с этой целью: выведать все про отца, а затем обрушить на него нежданное известие! Это еще хуже, чем шпионаж! Но теперь Кэрол понимала, что никогда не сделает ничего подобного: отец такой славный, и притом еще эта болезнь. Ясно, что на первоначальном замысле пора поставить крест.
18 
