очень нудно 
32 
– Понимаю, – пробормотала Реми, чувствуя себя так, словно это она была виновата в нарушении дисциплины.
Хотя прошло двенадцать лет с тех пор, как она окончила школу при монастыре Святого Сердца, все выговоры и нотации, полученные ею в свое время за непослушание и плохую учебу, намертво засели в памяти. Милосердие – неотъемлемая часть монашеского звания, однако администрация школы умела раздувать мелкое непослушание до размеров смертного греха.
– Можно мне поговорить с ней наедине? Сестра Беатриса встала.
– Разумеется. Не более пятнадцати минут. Можете воспользоваться моим кабинетом. Пожалуйста, передай мистеру Дювалю мой привет и благодарность за последнее пожертвование. Его щедрость не имеет границ. Благослови его Господь.
– Я передам.
Сестра Беатриса подошла к Реми, положила ей руку на плечо.
– Как ты живешь, Реми?
– Очень хорошо.
– Ты счастлива?
– Конечно.
Прежде чем стала директрисой, монахиня преподавала английскую литературу. Когда требовалось, она могла быть очень строгой, но девочки любили ее за справедливость и доброту. Она была преподавателем по призванию, но с тем же успехом могла бы работать психологом. Или детективом. Она заглянула в глаза Реми с обескураживающей проницательностью.
– Я часто о тебе думаю, Реми. И молюсь за тебя.
– Спасибо, сестра.
– Иногда я спрашиваю себя… – Она не договорила и вдруг переменила тему:
– Я люблю всех девочек, которых Господь отдает под мое покровительство. Но я – человек. И каждый раз бывает одна, которая трогает мою душу особым образом. Ты не удивишься, Реми, если я скажу, что ты была одной из таких девочек. Боюсь, мне не удавалось скрыть свое пристрастное отношение ни от кого, в особенности от тебя.
– Да, я чувствовала вашу любовь. Я по-прежнему благодарна вам за участие, в котором я тогда больше всего нуждалась.
– Я очень хотела, чтобы ты стала счастливой. Мне становится страшно при одной мысли, что твои надежды и чаяния на счастливую жизнь не сбылись.
– Если сегодня я кажусь расстроенной, то это из-за выходок Фларры.
Сестра Беатриса снова посмотрела на Реми долгим задумчивым взглядом, погладила ее по руке.
– Да не волнуйся ты так. Твоя сестра – чудесная девочка. Только чуть более упрямая и импульсивная, чем ты.
– А может, просто более смелая.
– Возможно, – усмехнулась монахиня. – Ты пришла к нам позже, чем она. Ты лучше знала жизнь.
– То, что я успела узнать, было не слишком привлекательным.
Сестра Беатриса сочувственно улыбнулась.
– Фларра считает, что ее отгороженность от внешнего мира – проклятье, а не благо. Ее проблема – не столько непослушание, сколько любопытство. Она постоянно ощущает свою несвободу. – Чуть поколебавшись, монахиня заметила:
– Мне было бы очень жаль расстаться с ней, но все же… Не пора ли вам подумать о переводе ее в другую школу, где бы она могла больше общаться с своими сверстниками и лучше узнавать жизнь?
– Я подумаю.
Сестра Беатриса медленно удалилась. Она двигалась грациозно и очень тихо, слышен был лишь шорох монашеского одеяния и постукивание четок.
Словно по контрасту, Фларра как вихрь ворвалась в кабинет и захлопнула за собой дверь. Она бросилась в кресло и исподлобья уставилась на старшую сестру. Лицо ее дышало бунтарством и непокорностью.
– Ну? Они меня выгоняют? Очень бы хотелось.
– Не надейся.
Злое выражение сменилось горьким разочарованием, глаза наполнились слезами.
– Реми, я не могу здесь больше оставаться!
– Поэтому ты и три твои подружки решили сбежать?
– Мы недалеко оторвались.
– А куда вы хотели пойти?
– Во Французский квартал.
– Так поздно? Господи, это же полная безответственность и сумасшествие, Фларра! Во Французском квартале гулять ночью небезопасно.
– А откуда мне было знать? Я же там никогда не была.
– Мы с Пинки водили тебя туда много раз. Ты ела в роскошных ресторанах, покупала одежду в лучших бутиках.
– Подумаешь, с тобой и Пинки! Это совсем не то, что пойти туда с подружками.
Реми была вынуждена признать правоту сестры и мягко ответила:
– Да, наверное, ты права.
Мгновенно уловив перемену в сестре, Фларра с любопытством спросила:
– А ты убегала отсюда?
– Один раз, – призналась Реми с озорной улыбкой. – Еще с одной девочкой. Но нас не поймали. Мы вернулись прежде, чем сестры обнаружили наше отсутствие.
– Если бы ты сегодня призналась в этом сестре Беатрисе, она бы наложила на тебя покаяние.
32 
