48 
Когда Энди добралась до гостиницы, на город уже опустились сумерки. Покончив со всеми формальностями, Энди наконец очутилась в своей комнате, до ужаса напоминавшей ту, где она жила несколько дней назад.
Энди заперла дверь на ключ, отключила телефон и свернулась калачиком на постели. Последующие восемь часов она с переменным успехом пыталась уснуть.
* * *
— …Генерал Рэтлиф, герой Второй мировой войны, последний оставшийся в живых: полный кавалер ордена Звезды, жил в уединении на своем ранчо в Кервилле, штат Техас, где поселился после ранней отставки в 1946 году. После продолжительной болезни генерал скончался у себя дома. Закрытая похоронная церемония состоится в доме генерала завтра… — читал бесцветным голосом текст утренних новостей диктор. «Когда же Лайон успел известить службу новостей о смерти своего отца?»
— …Президент, получив известие о кончине генерала Рэтлифа, сказал следующее…
Энди слушала слова президента Соединенных Штатов, перечислявшего все доблестные подвиги и награды отставного генерала. Но человек, о котором он говорил, не имел никакого отношения к старому джентльмену, которого знала она. Только вчера она говорила с ним о его сыне, о том, что она любит его. Энди до сих пор ощущала прощальное пожатие его руки, видела его глаза, без слов говорившие, что он всем сердцем одобряет их любовь.
— Впусти меня. — Энди вздрогнула, когда Лес постучал в дверь.
— Подожди… минутку.
Бессмысленно пытаться отсрочить то, что неминуемо должно произойти. Она отыскала халат и надела его. Как ей хотелось бы, чтобы это были рыцарские доспехи! Энди повернула ключ. — Когда ты об этом узнала? — без обиняков спросил он.
— Вчера вечером. — Ложь все равно не спасла бы ее. — Он умер как раз перед моим отъездом.
— И ты не сочла нужным поставить в известность меня? — заорал Лес.
— Ну, сказала бы я тебе, и что толку?
— Что толку? Проклятие, хотел бы я встряхнуть твои мозги!
Не обращая внимания на эту вспышку раздражения, Энди забралась с ногами в кресло и, обхватив колени руками, положила на них подбородок. Она вспомнила последний взгляд генерала. Он уже знал, что умирает, и прощался с ней молча.
— Энди, черт бы тебя совсем побрал, что с тобой творится?
Она бессмысленно посмотрела на Леса. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на его лице.
— Лес, умер человек, которым я восхищалась. Как ты вообще можешь спрашивать, что со мной происходит?
Он посмотрел на занавешенное окно, через которое не проникали лучи солнца.
— Я знаю, что ты им восхищалась, но, как бы то ни было, его имя тесно связано с миром новостей. А наша с тобой профессия — делать эти новости. Ты ведь не видишь сейчас, как плачет диктор, правда? Энди, тебе не приходило в голову, что мы сидим на золотой мине?
Лес подошел к окну и раздвинул занавески. Энди зажмурилась от яркого солнечного света, хлынувшего в комнату.
— Что ты… Золотая мина?
— Подумай, Андреа, ради бога, подумай! У нас есть интервью с генералом Рэтлифом. Это единственное интервью, взятое после того, как он стал отшельником. Теперь он мертв, а мы сидим на пленке, где записаны многочасовые разговоры с ним! Разве ты не понимаешь, что это может значить?
Энди спустила ноги с кресла и встала. Она подошла к окну — день был чудесный. Для Лайона он таким не будет. Ему нужно позаботиться о похоронах.
— Энди!
— Что?
— Ты меня слушаешь?
Она провела рукой по спутанным волосам:
— Ты спросил меня, знаю ли я, что могут означать пленки с записью генерала Рэтлифа.
Лес тихо выругался:
— Тогда давай я объясню тебе все по буквам. Возможно, ты от меня что-то скрываешь, возможно, ты все-таки выяснила кое-что о настоящих причинах его ранней отставки. За это я тебя, конечно, никогда не прощу. Да ладно, черт с ним. Но я собираюсь продать эти пленки компании, только гораздо дороже той цены, которую они предложили вначале. Это наш пропуск в большую карьеру, и я собираюсь получить его, будешь ты мне помогать или нет.
— Подожди, Лес. — Она потирала пальцами виски, пытаясь унять головную боль. — Лес, зачем ты торопишься? Почему это надо делать прямо сейчас? Ведь пленки даже не смонтированы. Нет музыкальной обработки…
— Черт, да им-то какое до этого дело? Пусть? выпускают их в эфир как им угодно. Они хотят дать наш материал сегодня в вечерних новостях. Я уже связался с продюсером. Он так суетился, что я думал, он обмочит штаны. Нужно отправить пленки в Нью-Йорк срочной авиапочтой, и немедленно. Наверное, нам придется ехать в Сан-Антонио и поторопить их с отправкой. — Его рука уже была на дверной ручке.
48 
