очень нудно 
95 
— Эй! — крикнул Дрисколл, один из самых молодых членов экипажа, с наслаждением вдыхая ВОЗДУХ. — Я прихватил с собой все для бейсбола. Не сыграть ли нам попозже? Ну что за прелесть!
Мужчины тихо засмеялись. Да, что и говорить, это был самый лучший сезон для бейсбола, самый подходящий ветерок для тенниса, самая удачная погодка для прогулок на велосипеде и для сбора дикого винограда,
— А что, если бы нам пришлось скосить все это? — спросил Дрисколл. Астронавты остановились.
— Так я и знал: тут что-то неладно! — воскликнул Чаттертон. — Взгляните на траву. Она скошена совсем недавно!
— А может, это какая-нибудь разновидность дикондры? Она всегда короткая.
Чаттертон сплюнул прямо на зеленую траву и растер плевок сапогом.
— Не нравится, не нравится мне все это. Если с нами что-нибудь случится, на Земле никто ничего и не узнает. Нелепый порядок: если ракета не возвращается, мы никогда не посылаем вторую, чтобы выяснить причину.
— Вполне естественно, — сказал Форестер. — Мы не можем вести бесплодные войны с тысячами враждебных миров. Каждая ракета — это годы, деньги, человеческие жизни. Мы не можем позволить себе рисковать двумя ракетами, если один полет уже доказал, что планета враждебна. Мы летаем на мирные планеты. Вот вроде этой.
— Я часто задумываюсь о том, — заметил Дрисколл, — что случилось с исчезнувшими экспедициями, посланными в те миры, куда мы больше не пытаемся попасть.
Чаттертон пристально смотрел на дальний лес.
— Они были расстреляны, уничтожены, зажарены. Что, может случиться и с нами в любую минуту. Пора возвращаться и приступать к работе, капитан.
Они стояли на вершине небольшого холма.
— Какое дивное ощущение! — произнес Дрисколл, взмахнув руками. — А помните, как мы бегали, когда были мальчишками, и как нас подгонял ветер? Словно за плечами вырастали крылья. Бывало, бежишь и думаешь: вот-вот полечу. И все-таки этого никогда не случалось.
Мужчины остановились, охваченные воспоминаниями. В воздухе пахло цветочной пыльцой и капельками недавнего дождя, быстро высыхавшими на миллионах былинок.
Дрисколл пробежал несколько шагов.
— О господи, что за ветерок! Ведь, в сущности, мы никогда не летаем по-настоящему. Мы сидим в толстой металлической клетке, но ведь это же не полет. Мы никогда не летаем, как летают птицы, сами по себе. А как чудесно было бы раскинуть руки вот так, — он распростер руки. — И побежать… Он побежал вперед, сам смеясь своей нелепой фантазии. — И полететь! — вскричал он.
Он полетел.
Время молча бежало на часах людей, стоявших внизу. Они смотрели вверх. И вот с неба донесся взрыв неправдоподобно счастливого смеха.
— Велите ему вернуться, — прошептал Чаттертон. — Он будет убит.
Никто не ответил Чаттертону, никто не смотрел на него; все были потрясены и только улыбались.
Наконец Дрисколл опустился на землю у их ног.
— Вы видели? Черт побери, ведь я летал!
Да, они видели.
— Дайте-ка мне сесть! Ах, боже мой, я не могу прийти в себя! — Дрисколл, смеясь, похлопал себя по коленям. — Я воробей, я сокол, честное слово! Вот что — теперь попробуйте вы, попробуйте все!
Он замолчал, потом заговорил снова, сияя, захлебываясь от восторга:
— Это все ветер. Он подхватил меня и понес!
— Давайте уйдем отсюда, — сказал Чаттертон, озираясь по сторонам и подозрительно разглядывая голубое небо. — Это ловушка. Нас хотят заманить в воздух. А потом швырнуть вниз и убить. Я иду назад, К кораблю.
— Вам придется подождать моего приказания, — заметил Форестер.
Все нахмурились. Было тепло, но в то же время прохладно, дул легкий ветерок. В воздухе трепетал какой-то звенящий звук» словно кто-то запустил бумажного змея, — звук вечной Весны.
— Я попросил ветер, чтобы он помог мне полететь, — сказал Дрисколл, — и он помог.
Форестер отвел остальных в сторону.
— Следующим буду я. Если я погибну — все назад к кораблю!
— Прошу прощения, — вмешался Чаттертон, — но я не могу этого допустить. Вы капитан. Мы не можем рисковать вами. — Он вытащил револьвер. — Вы обязаны признавать здесь мой авторитет и мою власть. Игра зашла слишком далеко. Приказываю всем вернуться на корабль!
— Спрячьте револьвер, — хладнокровно ответил Форестер.
— Остановитесь, безумцы! — Прищурившись, Чаттертон переводил взгляд с одного астронавта на другого. — Неужели вы еще не поняли? Этот мир живой. Он разглядывает нас и пока что играет с нами, а сам выжидает благоприятной минуты.
95 
