64 
Амелия впервые в жизни доверила руководство своей кухней кому-то еще. Специально приглашенный официант подавал изысканные закуски и напитки. Поскольку ничего крепкого Амелия не признавала, в честь прекрасной молодой пары пили только шампанское.
Чад проглотил семь порций салата из крабов, горсть соленых орешков, три сандвича с огурцом и два куска свадебного пирога. Ли застала его за тем, что он и Саре в рот засовывал кусок глазури с пирога. Малышка была в полном восторге от того, что ее новый отец носит ее на плечах по всему дому и горделиво знакомит со всеми гостями.
– А как ты хороша без одежды!.. – услышала Ли горячий шепот, за которым немедленно последовал поцелуй в шею.
– У тебя гости, – процедила она сквозь зубы, продолжая улыбаться священнику, который смотрел в их сторону. – Веди себя прилично!
– Даю тебе пятнадцать минут, и мы уезжаем. Поцелуй всех, кого надо поцеловать, возьми все, что тебе нужно, припудри нос или сделай еще что-то, зайди в ванную, а после этого, если потребуется, я утащу тебя отсюда за волосы.
Уже больше не обращая внимания на святого отца, она повернулась и звонко поцеловала Чада.
– Слушаюсь, сэр!
С затуманившимся взором она попрощалась с Сарой, не в силах оторваться от своего ребенка. Спускаясь по лестнице с вещами, Чад заметил ее лицо, и Ли увидела, что он понимает, как тяжело дается ей это первое расставание с дочерью. Он попытался ее утешить:
– Только десять дней. Ли. Ты сможешь звонить хоть каждый день.
– Не подумайте, что я боюсь ее оставить на ваше попечение, – поспешила Ли заверить Амелию.
– Она не выпустит ребенка... прошу прощения… – Заверения Стюарта были прерваны телефонным звонком.
– Он хотел сказать, что я ни на минуту не выпущу малышку из поля зрения, – закончила Амелия за мужа.
– Я знаю, – ответила Ли улыбаясь. Но при виде вернувшегося в комнату Стюарта улыбка на ее лице погасла.
Избегая смотреть на нее, он сказал:
– Чад, тебя к телефону. Чад засмеялся:
– Отец, ты мог бы просто передать мне.
– Это Грейсон.
Это имя прозвучало так, как если бы оно обладало какой-то магической силой, могло рассеять толпу, изменить любое настроение. Как по команде, все гости до единого повернулись и ушли назад в гостиную. Разговор, бывший до того шумным и оживленным, превратился в тихое жужжание, напоминая скорее похороны, чем свадьбу.
Сара колотила мать по внезапно побелевшим щекам.
– Чад, – хрипло прошептала Ли.
– Сегодня я не на вызовах, отец. И он знает, что у меня сегодня свадьба. Он звонит, чтобы нас поздравить? , Стюарт смотрел в пол.
– Лучше поговори с ним сам.
Чад повернулся к Ли и сжал ей локоть.
– Я сейчас вернусь, – сказал он с мимолетной улыбкой.
Ли все поняла. Глаза его не улыбались. Она стояла как вкопанная, глядя вслед мужу, скрывшемуся в комнате за холлом, которая была кабинетом Стюарта.
– Почему ты не дашь мне малышку? – тихо сказала Амелия.
Ничего не замечая вокруг себя. Ли передала ребенка в руки свекрови. Как если бы она вызвала его волевым усилием, в дверях появился Чад.
– Ли, – только и произнес он и вернулся назад в комнату.
Она думала, что ноги не послушают ее, но ей удалось преодолеть длинный холл. Она вошла в комнату, обшитую деревом и уставленную книжными стеллажами. Чад стоял у окна к ней спиной. Он снял пиджак и теперь развязывал галстук. Она инстинктивно закрыла за собой дверь. Щелчок замка вывел Чада из оцепенения. И все же он продолжал еще какое-то время смотреть в окно и лишь потом обернулся к ней.
Она все поняла.
– Нет! – закричала она, затыкая себе рот кулаком. – Нет!
– Прости меня. Ли. – Он обеими руками взъерошил волосы, затем провел по лицу, потер глаза, нос и губы, затем опустил их вдоль тела. – Прости, но я ничего не могу поделать! Мне надо ехать.
– Ты не поедешь, ты не можешь ехать!
– Конечно, не могу. Но обстоятельства требуют, чтобы я ехал. Где-то в Венесуэле пожар на нефтяной базе. Парень, который должен был ехать вместо меня, вчера вечером повредил ногу на мотоцикле. Он лежит в клинике Далласа. Я должен ехать. Ли. Грейсон извиняется, он говорит, что ни за что не стал бы звонить, если бы…
– Ты думаешь, мне должно быть от этого легче? От его извинений за то, что он отрывает тебя от твоего медового месяца, от меня? И все как будто в порядке?
Он раздраженно вздохнул.
– Да нет, конечно, черт возьми. Я только пытаюсь объяснить тебе, что тут ничего не поделаешь. Никто не виноват. И у меня нет выбора.
64 
