очень нудно 
219 
Мне был открыт полный доступ ко всем секретным материалам… Самое важное отдельное замечание, какое я должен сделать, заключается в том, что большинство членов кабинета и все военные руководители Англии считают, что вторжение неизбежно и близко. Они днем и ночью напрягают все усилия, чтобы подготовиться к его отражению. Они верят, что вторжение может произойти в любой момент, но не ранее 1 мая… Дух народа и его решимость сопротивляться вторжению выше всяких похвал.
Как бы свирепо ни было нападение, вы можете быть уверены, что они будут сопротивляться и сопротивляться эффективно. Я уверен, что, если мы будем смело и быстро действовать на нескольких основных фронтах, мы сможем за несколько недель перебросить в Англию достаточно материалов, чтобы придать ей дополнительную силу, нужную для того, чтобы отбросить Гитлера…»
Третий срок на должности президента развил в Рузвельте сильнейшие диктаторские наклонности, не имевшие аналога в такой стране, как Соединенные Штаты. Внешне соблюдались все демократические процедуры, но фактически политику страны определял узкий круг лиц, направляемый президентом. Члены кабинета ничего не знали о планах и замыслах президента, особенно во всем, что касалось вопросов внешней политики. Как-то Рузвельт очень резко одернул министра внутренних дел Икеса, заявив ему: «Речь идет… о внешней политике, которой занимается президент и под его руководством государственный секретарь. Соображения в этой области сейчас крайне деликатны и весьма секретны. Они неизвестны и не могут быть полностью известны Вам или кому-нибудь другому, за исключением двух указанных лиц». Деликатные и секретные соображения сводились к тому, чтобы заставить какую-нибудь из эмоционально безответственных стран потерять терпение и объявить Америке войну. Тогда изоляционистам в конгрессе деваться было бы некуда. Он надеялся, что его речь о «садовом шланге» и вынос на рассмотрение конгрессу закона о «ленд-лизе», взорвет психически неуравновешенного Гитлера и тот одним махом, объявив Штатам войну, решит все его проблемы. Ведь еще ни одна страна, официально не участвующая в войне, даже в мыслях не осмеливалась столь вызывающе вести себя с Рейхом Адольфа Гитлера.
Но Гитлер сдержался. По тону немецкой прессы было видно, что мина замедленного действия уже работает в душе фюрера, который никогда не забывал и не прощал подобного отношения к своей особе и к своей политике, которое ему уже в течение целого года приходилось терпеть со стороны Вашингтона. Но никто не мог сказать, когда эта мина сработает.
Оставались еще японцы, которые в своей азиатской непосредственности и самурайской гордыне тоже могли потерять все остатки здравого смысла и, ослепленные продуманным унижением, броситься на обидчика, не думая ни о каких последствиях, как пес, которому наступили на хвост.
Вместе с Кордуэллом Хэллом Рузвельт уже подготовил указ об эмбарго на торговлю с Японией, если та не прекратит экспансии в юго-восточной Азии. Затем будут заморожены все японские активы в американских банках. Два-три ультиматума с оскорбительными оборотами. Всего этого будет достаточно, чтобы оскорбленный самурай выхватил меч и был убит выстрелом в упор.
Готовя страну к войне, Рузвельт уже принял решение создать объединенную разведслужбу США и Англии, назвав это учреждение Управлением Стратегических Служб. Англичане с радостью согласились создать подобное учреждение, возглавляемое американцем. Официально у США никакого разведывательного органа не было. ФБР главным образом занималось контрразведкой и борьбой с преступностью. Военная разведка – своими специализированными делами, Разведка госдепартамента действовала в очень тесных дипломатических рамках. Глобальные же задачи, которые мыслил поставить перед своей страной президент Рузвельт, требовали и глобального разведывательного обеспечения.
Во главе нового разведывательного ведомства Рузвельт решил поставить довольно известного адвоката Уильяма Донована. Участник прошлой войны, полковник резерва армии, Донован обладал талантом добывать любую информацию и способностью втираться в доверие к самому дьяволу.
Вернувшийся из Европы, Донован был наполнен творческим оптимизмом. Гитлер уже мечется как старая крыса, попавшая в примитивную мышеловку. Он думает, что найдет выход в Греции, которую ему подставляет Черчилль в качестве кусочка сыра. Сейчас он точно нацелился броситься туда, а убедившись, что и там нет никакого выхода, вцепится в глотку Сталина, уже хотя бы потому, что именно тот втравил его в эту игру. Если, конечно, Сталин будет настолько дураком, что будет этого ждать и не прихлопнет своего берлинского дружка первым.
219 
