очень нудно 
246 
Доводы были очень убедительными, а последующая затем директива Муссолини, которому также не хотелось рассказывать японскому гостю об одних поражениях, побудило итальянское командование организовать набег в район Крита на морские коммуникации англичан.
Лютьенс доложил Редеру о результатах своего трехмесячного рейда, находя их неудовлетворительными.
Это только начало, успокоил Редер. По приказу фюрера штаб флота подготовил проект приказа о новой операции надводных кораблей, которую вновь предстоит вести в бой адмиралу Лютьенсу. Но на этот раз в состав эскадры войдет новейший линкор «Бисмарк», находящийся сейчас в Готенгафене. Вместе с тяжелым крейсером «Принц Ойген» линкор прорвется в Атлантику через Датский пролив, где и соединится с вышедшими из Бреста «Шарнхорстом» и «Гнейзенау». Начало операции намечено на следующий период новолуния, который будет в апреле. Позднее к эскадре Лютьенса присоединится и второй линкор этого типа – «Тирпиц». Господству англичан на море будет положен конец, а Атлантика окажется полностью закрытой для их судоходства.
Пока моряки готовились к новым боям под традиционным лозунгом «Боже, покарай Англию!», Гитлер, готовясь к приему в Берлине японского министра, приготовил маленький сюрприз. Этим сюрпризом было присоединение Югославии к странам Оси.
25 марта премьер-министр Югославии Цветкович и министр иностранных дел Маркович тайно прибыли в Вену. Для этого министрам пришлось выехать из Белграда в совершенно другом направлении, сойти на пригородной станции и пересесть на поезд, идущий в Вену. Там они при полном отсутствии прессы и даже собственного посла в Германии подписали протокол о присоединении Югославии к Тройственному Союзу.
Это было первым из того, о чем Риббентроп с радостью сообщил Мацуока по его прибытии в Берлин.
В отличие от приема, оказанного ему в Москве, где японского министра сразу же повезли к Сталину, в Берлине ему пришлось до встречи с Гитлером выслушать длинную, сбивчивую речь Риббентропа в Имперском министерстве иностранных дел.
Основное достоинство японцев – умение слушать не перебивая, давая быстрыми поклонами понять говорящему, насколько им нравится услышанное. Что они при этом действительно думают, понять по их лицам с застывшими улыбками совершенно невозможно.
Это раздражало Риббентропа, а потому речь получилась путаной, временами переходящей в чисто митинговую агитацию.
Начал имперский министр с того, что напомнил Мацуока и присутствовавшему на беседе послу Осима о крахе Англии.
«Германия, – сказал он, – находится в последней стадии своей борьбы против Англии. В течение минувшей зимы фюрер сделал все необходимые приготовления, так что сейчас Германия вполне готова помериться с Англией силами где угодно. Фюрер имеет в своем распоряжении, вероятно, сильнейшие вооруженные силы из всех существующих когда-либо». Риббентроп с гордостью заявил, что Германия уже имеет 24 танковых дивизии. Мацуока почтительно поклонился. Из источников собственной разведки он знал, что СССР только в западных округах уже развернул 40 танковых дивизий.
Поэтому японский посол осмелился почтительно осведомиться: каковы ныне отношения Германии и России?
Но это только конфиденциально, предупредил Риббентроп и сообщил, что «нынешние отношения с Россией являются корректными, хотя и не очень дружественными. После визита Молотова, когда русским предложили присоединиться к пакту трех держав, Россия поставила неприемлемые условия. Они означали принесение в жертву Финляндии, предоставление Сталину баз в Дарданеллах и возможности оказывать сильное влияние на положение на Балканах, особенно в Болгарии.
Германия явно почувствовала, что с тех пор, как сэр Стаффорд Криппс стал послом в Москве, происходит тайное и даже относительно явное укрепление уз между Россией и Англией. Германия внимательно следит за этими действиями».
Мацуока поинтересовался, не опасается ли Германия, что в подобной ситуации Сталин, сговорившись с англичанами, нанесет удар, воспользовавшись какими-нибудь удобными обстоятельствами, скажем уходом крупных сил немецкой армии на Балканский полуостров?
«Я лично знаком со Сталиным, – сдерживая себя, ответил Риббентроп, – и не считаю его склонным к авантюре, но быть вполне уверенным нельзя».
«Германские армии на Востоке всегда находятся в состоянии готовности, – не совсем уверенным голосом продолжал Риббентроп, но увидев, как переглянулись между собой Мацуока и Осима, а их улыбки из эллипсов неожиданно превратились в овалы, Риббентроп сорвался и почти закричал:
246 
