очень нудно 
65 
С каждым его воплем Прокоп выглядел все более жалким и несчастным. Он стыдливо спрятал за спину злополучное мыло и втянул голову в плечи, больше всего желая сейчас провалиться под землю.
– Я пойду, наверное… - еле слышно пробормотал он, поворачиваясь к двери.
– Стой! - опомнился гремлин. - Ну ты силен, старый! Однозначный зачот! Плакаль! Давай сюда свою анкету, я тебе ее пошлю. Адрес какой?
– Странный адрес, - слегка оживился Прокоп. - Ни улицы, ни дома - только написано чего-то не по-русски, и еще про собаку странное чего-то.
– Давай сюда, - вырвал у него все листки Венька. - Ужоснах! Ты что, старый, до сих пор гусиным пером пишешь?!
– А что? - надулся домовой.
– В Бобруйск, жывотное! - заорал на него гремлин. - Ты где был весь последний век, старый?! В сортире пряталсо?! На вот, почетай, повысь грамотность!
Тоненькие когтистые пальчики с бешеной скоростью забарабанили по клавишам, перегоняя выстраданную анкету Прокопа в электронный вид. А домовой недоуменно вертел в руках книгу в половину собственного роста - хорошо, что господары такие сильные, даже самого Большака могут поднять, а не только его книжку.
– А-лекс-экс-лер, - по слогам прочитал имя автора Прокоп. - Это чего - нерусский, что ли?
– Пшолнах! - отмахнулся Венька. - Наш он, наш.
– Гремлин?
– Русский! Большак это, старый! Мы, гремлины, книжков не пишем - не наше это дело! Наше дело - в карбюратор конденсат подливать!
Венька последний раз щелкнул мышкой, пару секунд любовался на экран, а потом горделиво объявил:
– Все, старый, улетело твое письмо по адресу!
Прокоп невольно поднял глаза к потолку. Венька криво усмехнулся, покачал головой и задумчиво сказал:
– Ну ты все-таки кадр, старый… Надо про тебя Апачу рассказать. Апач таких коллекционирует.
– Каких таких?
– Тупых таких!!! У него в коллекции как раз только такого экземпляра не хватает!
Прокоп снова надулся.
– Да ты чего, старый? - хихикнул гремлин. - Ты чего, обиделсо?
– Венька, прекрати, а? - жалобно попросил Прокоп.
– А то еще можно Мицголу тебя сдать - пусть забанит нах… - задумчиво обдумывал варианты гнусненький гремлин. - Любит он, сцука, это дело - меня вот забанил зачем-то…
Старый господар только вздохнул. Разговаривая с Венькой (да и большинством других гремлинов), он не понимал добрую половину.
– Да, в баньку бы сейчас неплохо… - почесал в затылке он.
В туалете зашумело, забурлило, а потом стукнула дверь, и на пороге появился Каналюга.
– Венька, у тебя слив не работает, - булькающим голосом сообщил он.
– Слив защитан, - рассеянно отмахнулся гремлин, одной рукой двигая мышкой, другой зажигая новый косяк, а ногами барабаня по клавишам. У гремлинов, собственно, ног и нет - они четвероруки, как мартышки.
– Не сдох пока, старый пень? - посмотрел на Прокопа Каналюга. - Живучая ты коряга…
Прокоп набычился, исподлобья глядя на этого водяного. Каналюга жил в самарской канализации уже почти полвека, что изрядно отразилось на его внешности - он стал тощим, как скелетина, зеленым, покрытым плесенью и ужасно вонючим. Кроме основного имени у него было еще и запасное - Туалетный Человечек. Ласковое такое прозвище. Каналюга и в самом деле любил в самый неожиданный момент выныривать из унитазов и пугать людей.
Особенно маленьких детей, за что пользовался недоброй славой.
– Я тебе сколько раз говорил окурки в унитаз не бросать? - пробулькал водяной, капая на пол буроватой жижей. - Загадили мне всю канализацию! А я там живу!
– Водяной должен жить в реке! - не выдержал Прокоп. - Или хоть бы в озере! На худой конец - в болоте… хотя это уже болотник будет.
– Прокоп, где ты у нас в городе последний раз незанятое озеро видел? - фыркнул Каналюга. - В Волгу меня не пускают… А маленькие водоемчики все нарасхват… И чем тебе моя канализация не нравится? Там хоть почитать всегда есть что…
– А запах?
– Чуть что, так сразу запах… - заворчал Каналюга, выжимая мокрые волосенки. Впрочем, их и было-то всего один пучок - на затылке. Остальная макушка - грязно-зеленая плешь. - Ничем я и не пахну, чего пристал?… У тебя, кстати, я слышал, дом сносят?
– Да…
– И правильно! Давно пора - у тебя там даже канализации нет!!! - возмущенно всплеснул руками водяник. - Это же анахронизм - посреди города антиквариат стоит! Снести! Я Михею еще в том году говорил - снести!
Своим знакомством с самарским городяником унитазный водяной очень гордился и всем подряд тыкал в нос - меня сам Михей уважает! Я в мэрии как у себя дома!
65 
