очень нудно 
167 
– Я плохо разбираюсь в политике, сынок, – сказала женщина. – Тебе было бы гораздо интереснее беседовать с отцом.
Разумеется, она обо всем сообщила Бернару, но не была уверена, что он получит письмо.
Пожалуй, впервые в жизни Элиана была по-настоящему рассержена на мужа. Как бы сейчас пригодились Ролану помощь и поддержка отца!
Она старалась как-то скрасить жизнь сына, но понимала, что даже в окружении близких он чувствует себя куда более одиноким, чем прежде.
Адель была неосмотрительна и нередко произносила неосторожные фразы. К тому же она много болтала о пустяках; могла развлечь и развеселить Ролана, но в серьезные товарищи пока не годилась. Книги, которыми интересовался юноша, казались ей скучными, и она с трудом заставляла себя прочесть вслух хотя бы пару страниц.
Андре и Морис были очень подвижны, и у них не хватало терпения подолгу сидеть в обществе старшего брата, но зато Розали часто заходила в комнату Ролана. Юношу умиляли ее рассудительность и строгость. Иногда он даже просил ее почитать что-нибудь вслух. Девочка охотно соглашалась и читала не торопливо и сбивчиво, как Адель, а очень старательно, медленно, с выражением.
И все-таки никто не понимал Ролана так, как Элиана. Она пыталась представить, что значит ощущать подобную замкнутость в себе. Однажды Ролан обронил: «Я отгорожен от мира мрачной стеной».
Да, верно, он был лишен многих привычных впечатлений. Звуки? Иногда он говорил, что они мешают ему, вносят смятение в мысли. Элиана боялась, что со временем он начнет сгибаться под бременем собственной сущности. Ведь он был один, совершенно один, жил наедине со своими переживаниями и думами. Мать догадывалась, что напрасно ждет от него прежней откровенности: он щадит и будет щадить ее чувства.
Элиана говорила себе: нужно, чтобы в душе Ролана зажглось что-то яркое, способное хотя бы отчасти рассеять проклятую тьму.
Дружба? Но рядом с ним не осталось сверстников. Товарищи по военной школе или погибли, или же продолжали служить. Любовь? Но у Ролана не было знакомых девушек. И далеко не каждая девушка могла согласиться связать с ним судьбу.
Случайно Элиана вспомнила про Маргариту Клермон и как бы невзначай обмолвилась о ней в разговоре. Она заметила, как на лице Ролана появилось странное выражение потерянности, смятения и какой-то особой мечтательной надежды, и женщина поняла, что сын не забыл эту девушку. Возможно, не случись с ним такого несчастья, он никогда не вспомнил бы о ней, но теперь ему только и оставалось, что жить светлыми минутами прошлого.
Элиана долго сомневалась, но потом все же решила рискнуть. Может быть, она совершала непоправимую ошибку, но существовала вероятность другого: она могла спасти своего сына, принести в его жизнь свет.
Она впервые видела дом, в котором жил Максимилиан. Это был один из красивейших загородных особняков, стоявший посреди бархатистых лужаек, овеянный легкой, как утренний сон, печалью, окруженный благоуханием цветов, прозрачной россыпью фонтанов и особой поэтической тишиной, нарушаемой только нежной мелодией ветра.
Еще издалека Элиана увидела сверкающий на солнце грандиозный купол крыши, а потом – строгие светло-серые стены и узкие трехстворчатые окна. Вступив в просторный, полный воздуха и света зал, она подумала о том, что Максимилиану, должно быть, нравится здесь жить, – такая обстановка соответствовала его стилю. Да, тут совсем не то, что в ее собственном доме в Маре, где хозяйничает неугомонная детвора, где на коврах валяются игрушки Мориса и Андре, в кресле лежит вязание Адели и рядом – кукла Розали, а на подоконнике громоздятся книги Ролана.
Навстречу Элиане из глубины комнат вышла Софи, и Элиана нашла, что она блестяще выглядит, – настоящая светская дама. Наверное, Софи собиралась ехать на какой-то прием, потому что на ней было черное бархатное платье с отделкой из расшитого золотом тюля, а на шее сверкало бриллиантовое колье. Ее гладкое белое лицо обрамляли полукружья темных волос, светлые глаза мерцали, как осколки горного хрусталя. Она казалась очень гордой и неприступной, совсем не такой, как Элиана, усталая, с печалью во взоре.
С тех пор, как они виделись в последний раз, прошло столько лет!
Софи не предложила гостье присесть, как бы давая понять, что разговор будет коротким.
– Господина Монлозье нет дома, – сказала она.
– Я пришла к вам.
На лице Софи появилось выражение легкого удивления. Она чуть наклонила голову.
167 
