очень нудно 
37 
Всего повозок было пять; четыре из них, не дожидаясь, проехали вперед, и потому гвардейцы, согнав осужденных на землю, немедленно занялись ремонтом.
Женщины стояли возле повозки, а мужчин охранники оттеснили к парапету и навели на них ружья, дабы кому-нибудь не вздумалось попытаться убежать.
За гранитной стеной слышались тихие всплески черной воды, по темной мостовой скользили серебристые полосы утреннего света. В этом месте течение было слабым, и вода почти не рябила, тогда как дальше, под мостом, волны перекатывались с тяжелым шумом.
Неподалеку, как это всегда бывает, собралась толпа зевак. Они глазели на осужденных, пытались давать гвардейцам советы, обсуждали происходящее.
Какая-то старуха, на вид типичная жительница предместья, выскочила вперед с криком:
– Проклятые заговорщики! Когда же вас всех перебьют?! Из-за вас идет война, люди голодают! Хотите задушить Республику, продать Францию англичанам и пруссакам? Ничего не выйдет!
– Угомонись, мамаша, – с насмешкой произнес один из охраняемых гвардейцами мужчин, – вряд ли «друзьям народа» удастся в ближайшее время утолить свой голод, а значит, под нож пойдут все, даже самые паршивые овцы из этого огромного стада.
– Это мы-то паршивые овцы? – завопила старуха. – Ну уж нет! Теперь – наша власть! Весь Париж наш, и Франция, а придет время мы завоюем весь мир!
– Вот уж не думаю, что кто-то скажет вам за это спасибо! – засмеялся мужчина. – Представляю, что будет, если во всем мире воцарится такое запустение, жестокость и нищета, как в «вашем» Париже!
– Замолчи, выродок! – вскричала старуха и запустила в пленника камнем.
Это послужило сигналом для остальных, и вот уже несколько человек, размахивая руками, извергали проклятия.
Внимание собравшихся женщин привлекла Элиана, заметно выделявшаяся среди осужденных. Она казалась слишком красивой, хрупкой и беззащитной – это вызывало желание растерзать ее, унизить, втоптать в грязь.
Одна из женщин подскочила к ней, схватила за волосы и намотала их себе на руку.
– Ишь ты, стерва! – заорала она. – Небось платка-то с полу ни разу сама не подняла! На пуховых перинах нежилась!
Боль привела Элиану в чувство: холод пробрался под рубашку, босые ноги стыли на голых камнях…
– Оставьте в покое девушку, вы, зверье! – вне себя от ярости крикнул Бернар, но в это время женщина резким рывком разорвала сорочку Элианы до самого пояса.
– Вот! – воскликнула она, указывая пальцем на девушку, по щекам которой текли крупные слезы. – Вчера – герцогиня, сегодня – публичная девка!
Элиана рыдала, пытаясь прикрыть обнаженные плечи и грудь, на которую жадно пялились мужчины. Эти взгляды еще больше разозлили собравшихся женщин, и они выволокли свою жертву из толпы осужденных.
– Получайте ее, берите!
Бернар рванулся вперед, но дорогу преградил приклад.
Поднялась суета, и один из охранников, потеряв терпение, вырвал Элиану из рук толпы и вернул на место.
В это время Бернар метнул в сторону собравшихся такой бешеный взгляд, что кое-кто из них невольно отпрянул назад.
– Это твоя любовница? – крикнул какой-то мужчина, на что молодой человек отвечал:
– Она моя невеста.
Старуха покатилась со смеху.
– Ну, теперь вам недолго ждать венчания!
– Хорошо бы устроить этой парочке республиканскую свадьбу, – рассудительно произнес другой человек, – я видел, как это делали в Нанте.
Идея вызвала живейший интерес толпы; кто-то принес веревку, другие стали выпрашивать позволения у гвардейцев, третьи без лишних слов подступили к Элиане и Бернару.
Охранники хмурились: это сборище начало действовать им на нервы. Колесо еле-еле удалось починить; они и так опоздали на место казни не менее чем на полчаса и не хотели задерживаться еще из-за толпы, которая – они знали это по опыту – не желая отступать от своей затеи, побежит следом и будет всячески препятствовать движению.
А Бернар, как нарочно, принялся смеяться злым смехом и подзадоривать толпу.
– Эй вы, паршивые трусы! – говорил он. – Посмотрим, что у вас получится!
Народ рассвирепел и стал теснить и осужденных, и гвардейцев. Увидев это, главный охранник махнул рукой. Время от времени охрана позволяла толпе самой расправляться с осужденными – так кидают кусок мяса в клетку львам, когда те начинают слишком сильно бесноваться и рычать.
Элиану и Бернара схватили, связали вместе, лицом к лицу, и потащили к парапету.
37 
