4 
Однако сейчас, столкнувшись с неумолимой действительностью, Кендал оказалась в полной растерянности. Она все еще не решила окончательно, что делать, что поведать им о себе и куда бежать из этой больницы.
Она не испытывала никакого желания откровенничать с этими людьми и выкладывать им правду. Кендал уже допускала подобные ошибки в прошлом. Всю свою жизнь. Много раз. Прямодушно и беззаботно. Но лгать полицейскому — это уже весьма серьезное дело. Так далеко она еще никогда не заходила.
Мгновенно поникнув, она стала массировать виски, раздумывая, не попросить ли у медсестры что-нибудь болеутоляющее, чтобы устранить ноющую боль в голове.
— Мое имя? — переспросила она полицейского, надеясь, что ее чудесным образом осенит. — Или имя той женщины, что умерла в машине?
— Давайте начнем с вас?
На какую-то долю секунды она задержала свое дыхание, а затем тихо выдавила:
— Кендал.
— Так, — протянул он. — К-е-н-д-а-л. Полицейский записал имя по слогам.
Она молча кивнула.
— Хорошо, миссис Кендал. А погибшую тоже так звали?
— Нет. Кендал это…
Прежде чем она попыталась исправить ошибку полицейского, штора, гремя металлическими кольцами, раздвинулась, и в комнату вошел доктор.
Сердце Кендал судорожно сжалось.
— Как он там? — взволнованно спросила она, затаив дыхание.
Доктор в ответ лишь ухмыльнулся:
— Жив, благодаря вам.
— Он уже пришел в себя? Говорил что-нибудь! Что он вам сказал?
— Может, вы желаете взглянуть на него?
— Я… думаю, да, хочу.
— Эй, доктор, секундочку, — перебил его полицейский. — Мне надо задать ей несколько вопросов, — продолжил он жалобно. — Полным-полно всяких важных формальностей. Неужели вы не в курсе?
— Подождать нельзя, что ли? Она расстроена, а я не могу ей прописать ничего успокоительного, поскольку она кормит грудью.
Полицейский перевел взгляд с ребенка на Кендал и покраснел, как перезревший помидор:
— Ну, ладно, — сказал он наконец. — Понятно, что она должна отдохнуть. Но это все равно придется сделать.
— Конечно, конечно, — охотно согласился доктор.
Медсестра приняла безмятежно спящего Кевина из рук Кендал.
— Этому малышу найдется уютное местечко в комнате медсестер. Не волнуйтесь, ступайте с доктором.
Заместитель шерифа, переминаясь с ноги на ногу, нервно мял в руках форменную шляпу:
— Я, пожалуй, посижу там, в коридоре. Потом, если вы будете чувствовать себя ничего, готовой к… ну…. чтобы закончить наш разговор…
— Почему бы вам пока не выпить кофе? — с нескрываемой усмешкой предложил ему доктор.
Он был молодым, самоуверенным и, как показалось Кендал, чрезвычайно высокого мнения о собственной персоне. Она нисколько не сомневалась, что на медицинском дипломе доктора еще чернила не просохли, а он уже ощущал себя незаменимым и всласть властвовал над здешним персоналом. Он повелительно подтолкнул ее вперед, даже не удостоив заместителя шерифа взглядом.
— Скорее всего у него перелом большой берцовой кости или что-нибудь в этом роде, — объяснял он походя. — По-моему, смещения кости нет, поэтому хирургическая операция и все такое прочее не потребуется. Вот уж повезло, так повезло! То, что вы рассказали нам о машине…
Капот сложился в гармошку, — прервала его Кендал. — Как еще руль не вдавился в грудь.
— И правда. Я боялся, что у него все ребра переломаны: началось бы внутреннее кровотечение, повредились бы все органы… К счастью, никаких признаков подобных повреждений я не обнаружил. Сейчас состояние его стабилизируется, что само по себе уже неплохо.
— Плохо только, что он здорово ударился головой.
— Рентгеновские снимки показали лишь небольшие трещины на черепной коробке, впрочем, мне пришлось наложить уйму швов, чтобы закрыть рану. Пожалуй, в данный момент он выглядит не очень привлекательно, но постепенно и это скроется под пышной шевелюрой, ничуть не лишив его былой привлекательности. — Доктор ободряюще улыбнулся.
— Он потерял много крови.
— Мы сделали переливание, но лишь затем, чтобы поддержать физически. Он все еще в тяжелом состоянии, но опасность уже миновала. Немного покоя и отдыха — и он будет в полном порядке. Правда, по меньшей мере, в течение месяца придется передвигаться на костылях. И из развлечений нечего выбрать — валяться на постели, валять дурака в палате и неуклонно поправляться. Вот мы и пришли. — Он легонько подтолкнул ее к двери больничной палаты. — Больной только что пришел в себя, поэтому он еще очень слаб.
4 
