очень нудно 
125 
— Вот, сенатор, как вы просили. — В комнату вошла Марта и поставила перед ним поднос с вечерним коктейлем.
— Благодарю, моя дорогая, — ответил он. — Ты так добра ко мне. — Сделав большой глоток, Фицджеральд отставил рюмку. — Посидишь со мной? После тяжелого дня старику хочется, чтобы и ему уделили немного внимания.
Марта, миниатюрная стройная женщина с черными волосами, собранными на затылке в хвост, примостилась на подлокотнике кожаного кресла. Ее темные печальные глаза улыбнулись сенатору, и она принялась массировать ему плечи.
— Вот хорошо! — пробормотал Фицджеральд. — Очень хорошо.
Он закрыл глаза, позволяя Марте заниматься своим делом. Невероятно, что такая маленькая женщина может быть такой сильной. Пальцы прямо как сталь. Он с облегчением вздыхал, когда она разбивала напряжение мышц на отдельные кусочки, запрещая ему скапливаться в одном месте. Да, надо почаще делать массаж и поменьше дискутировать на Капитолийском холме.
Шесть миллиардов два миллиона долларов. Ему никак не удавалось выкинуть из головы эту цифру.
Возможно, в эту сессию получится завернуть законопроект, но он все равно всплывет в следующую, да еще и миллиард-другой добавится, учитывая инфляцию. Фицджеральд разрывался: с одной стороны, лучше придержать законопроект — лиса не полезет в курятник, если у нее нет зубов, а с другой — надо бы подумать и о безопасности солдат армии США.
А тут еще Джаклин предлагает должность в «Джефферсон партнерс», размышлял Фицджеральд. Бывают и похуже места для окончания карьеры даже при всем его презрении к этому тщеславному, самоуверенному выскочке. Впрочем, политика навсегда отучила его держать зуб против кого бы то ни было. На Капитолийском холме не знали, что такое дружба, как не знали и что такое ненависть. Повсюду царил прагматизм. Сенатор представил, как он важно шествует по коридорам инвестиционного банка или принимает клиентов в своем просторном, хорошо оборудованном кабинете. Вид на Потомак обязателен. И у него будут и престиж, и власть, и деньги — всего полная чаша. Не надо ходить далеко, чтобы увидеть, сколько зарабатывают компаньоны в «Джефферсон партнерс». Джаклин и его ближайшее окружение — все до единого миллиардеры. Миллиардеры! Он бывал у некоторых дома, видел, какие машины покупают себе люди, сделавшие имя на Капитолийском холме, а затем продавшие его «Джефферсон партнерс».
Фицджеральд рос на молочной ферме в 30—40-х годах. В его семье иметь деньги значило получить возможность купить на Рождество новую одежду и достаточно еды, чтобы можно было позволить себе завтрак, обед и ужин. А если семья каждый год ездила летом на побережье, она считалась богатой. За всю жизнь его отец не зарабатывал больше двух тысяч долларов в год.
Миллиардер. Если уж Джаклин так печется о благополучии армии, почему бы ему не бросить несколько собственных сотен миллионов в этот котел? Вряд ли он ощутит существенную потерю.
Сильные ласковые пальцы продолжали свою работу, распутывая клубок напряжения сегодняшнего дня. В голове прояснялось. Фицджеральд взвесил альтернативные варианты. Ну выиграет он ближайшую выборную кампанию и останется в прежней должности. Это даст ему еще шесть лет работы в коридорах власти. Еще шесть лет хитроумной политической игры… а вместе с тем гарантированное угасание под солнцем Чесапикского залива. А это для уроженца зеленого штата Вермонт было слишком.
Конечно, всегда можно вернуться домой к жене, устроиться в университет преподавателем и зарабатывать еще меньше, чем сейчас. При этой мысли он захрапел так громко, что Марта даже подскочила.
— Прости, моя дорогая, — открыв глаза, произнес он, глядя на милую любящую женщину рядом с ним.
И что будет с Мартой?
Протянув руку, он коснулся ее ноги. Она тут же схватила его руку и передвинула ее выше.
— О нет! — воскликнул Фицджеральд, снова отводя руку в безопасную зону. — Я слабею от одной мысли. А мне сегодня еще идти на званый ужин. Начнем сейчас кувыркаться, и я вырублюсь до утра.
Марта улыбнулась. Такая уж она страстная, что есть, то есть. Он притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Нет, свою Марту он не покинет никогда.
Шесть миллиардов два миллиона долларов.
Не такие уж большие деньги в наше время.
«Позже», — сказал он себе. Решение он примет позже.
53
Франсискас поспешил по коридору в регистрационный кабинет, в углу которого стоял похожий на копир желтовато-коричневый аппарат в пол человеческого роста — сканирующий терминал TouchPrint 3500 LiveScan. Три года назад Франсискас последний раз снимал отпечатки пальцев с подозреваемого при помощи старенькой чернильной подушки, пытаясь получить на специальном бланке десять отчетливых оттисков. Далее мороки становилось больше, не говоря уже о потерянном времени, поскольку отпечатки предписывалось снимать еще дважды по мере прохождения преступником всех инстанций уголовно-правовой системы. Сначала их снимали для полиции штата в Олбани, затем для министерства юстиции в столице. Зато теперь требовалось только прижать поочередно пальцы подозреваемого к небольшому сканеру, проверить на мониторе полученное изображение, и — пожалуйста! — результат автоматически передавался в базу данных полиции в Олбани и одновременно в Вашингтон. Все это одним нажатием кнопки.
125 
