Его язык раздвинул ее губы. Сопротивление Шейлы пошло на убыль, и она подчинилась. Ощутив во рту соленый пот этого неотесанного и бесстрашного мужчины и чувствуя отчаянную нужду в могучем воине-защитнике, она страстно ответила на его поцелуй.
Так же внезапно он отпустил ее.
— Я предупреждал тебя, что никогда не был добреньким с женщинами. Не надейся, что с тобой я буду другим.
Он стремительно уехал прочь, оставив ее в облаке пыли.
Глава 38
Шейла проследила за огнями поезда, уходившего в туннель из деревьев, что стояли вдоль колеи, устало откинула прядь волос, выбившуюся из-под повязки, обернулась и замерла.
Кэш стоял, прислонившись к стене конторы. Она никак не ожидала увидеть его здесь, хотя чувствовала запах его сигареты. Рубашка Кэша была расстегнута, большие пальцы картинно засунуты за пояс джинсов.
— Ну что, все в порядке? — спросила Шейла. — Наверстали даже время, потерянное сегодня утром.
— Qui.
— Честно говоря, порой я сомневалась, что выдюжим.
Он сделал последнюю затяжку и стрельнул окурком на гравий между рельсами.
— А я ни капли не сомневался.
— Поблагодари от меня рабочих.
— Тут один парень — водитель — привез на хвосте новость, что ты вроде бы собиралась премию выдать.
— Да, я обещала.
— Они ждут.
— Получат, не волнуйся. Как только заберу чек от Эндикота и уведомление банка будет полностью оплачено. Можешь объявить об этом.
— А мне ты должна ящик пива.
— Завтра можно?
— Годится.
Она прошла в контору через заднюю дверь, садиться за стол не стала: боялась, что уронит голову на руки и тут же заснет. Шейла выключила лампу, взяла свою сумочку и направилась к дверям.
— Все еще злишься на меня? — спросил Кэш, следуя за ней по пятам. Когда вышли, он проверил, хорошо ли защелкнулся замок.
— А с чего мне на тебя злиться?
— Потому что не ухаживаю за тобой с цветочками и подарочками.
Она повернулась к нему лицом.
— Ты считаешь меня такой мелочной? Такой глупой? Если бы ты преподнес мне цветы, я бы восприняла это как насмешку. Независимо ни от чего, я не хотела бы, чтобы ты за мной ухаживал подобным образом.
— Ну тогда чего ты разозлилась?
— Была нужда!
Шейла направилась к своей машине и тут же вспомнила, что оставила ее в Бель-Тэр, и пошла обратно. Кэш поймал ее за руку.
— Ты куда?
— Позвонить Кену, чтобы заехал за мной.
— Залезай в грузовик. Я тебя подвезу.
— Я…
— Да садись же в кабину!
Шейла понимала, что глупо торчать здесь и спорить с ним, тем более когда так устала и была не в духе. До чего же непорядочно со стороны мужчины затевать выяснение отношений с женщиной после такого изматывающего дня, когда она выглядела кошмарно, а он — как огурчик. Будь у нее с собой губная помада и расческа, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, тогда еще можно было задержаться и поспорить с ним. Увы, не та ситуация. Она слишком устала, чтобы думать, тем более спорить. Не говоря ни слова, она села в пикап.
— Может, хочешь заглянуть по пути к Джигеру — посмотреть на его гремучую змею?
Меньше всего ей хотелось слышать о Джигере. До сих пор в дрожь бросало, когда вспоминала его сегодняшний зловещий оскал. Однако то, что сказал Кэш, было настолько необычно, что она невольно переспросила:
— Что ты сказал?
— Джигер завел себе новое домашнее животное — гремучую змею. Говорят, жуткая тварь. Он уже чуть ли не деньги стал брать за просмотр. Хочешь — заглянем по пути?
— Да ну, ты шутишь. Если это юмор, то довольно неудачный. С ним я никаких дел иметь не желаю. Разве что в суд подать за нападение на Гейлу… К тому же скорей всего в сегодняшнем происшествии он тоже замешан.
— Я так и подумал.
Он остановил грузовичок на некотором расстоянии от виллы.
— Все. Не хочу доводить Коттона до инфаркта своим появлением, — сказал он не без горечи.
— А сегодня утром подкатил к самым воротам.
— Сегодня — особый случай. Это даже Коттон понял бы и простил.
— Простил и проявил больше понимания, чем тогда, когда ты подвез его любимое невинное дитя до дома?
Он коротко засмеялся:
— Вот это я готов отрицать хоть до второго пришествия. Он всегда будет считать, что именно я напоил тебя в тот вечер у озера. Наверное, он думает, что я тогда позволил себе и сексуальные вольности.
— Но ты этого и не оспаривал. Его улыбка мгновенно исчезла. Глаза уставились на нее, как лазер в мишень: