Последние отзывы

  5  

«И чудненько, Саша, — ответил Зорькин. — И они не стреляют. Я вижу по телевизору. Вот и начните переговоры…»

«Идет перегруппировка, — перебил его бывший вице-президент. — Танки разворачиваются в боевой порядок. Будут бить залпами. Я тебя прошу, звони в иностранные посольства, пускай иностранные послы едут сюда».

«Ну, ты понимаешь, — уже со злостью сказал Валера. — Что я буду позориться — звонить в посольства. Я снова позвоню Черномырдину и Ерину и предупрежу их о персональной ответственности…»

«Черномырдин и Ерин врут, — снова сорвался на визг Руцкой. — Не надо им звонить! Ты лучше связывайся, как я тебе, е… твою мать, сказал, с иностранными посольствами! Посади человека, пускай связывается! Ну, неужели мировое сообщество даст расстрелять свидетелей?! Ведь надо разобраться потом будет. Ведь они убийцы, ты понимаешь или нет? Руслан, скажи ему… Але! Валера! Але! Падла, бросил трубку! Сука! Руслан, позвони ты… Ну, что ты сидишь, как мудак? Убьют же нас всех сейчас, Руслан!»

Но Хасбулатов молчал.

Может быть, именно сейчас, в момент, когда стало уже совершенно ясно, что все его планы рухнули, в просветлении наркотического покоя, он вдруг, с полной остротой, осознал, что произошло.

Его обыграли в наперсток с такой же простотой, с какой обыгрывают на площади у Курского вокзала впервые приехавшего в столицу дубового провинциала, пожелавшего слегка поразвлечься и проигравшего за 10 минут все: и наличные деньги, и шмотки, и даже дом в Орловской области. Даже жену с детьми. И все — с простотой необыкновенной.

Как же он так, как глупая муха, попался в паутину? Казалось, все было взвешено и продумано до мелочей.

Всем надоевший, малограмотный и вечно пьяный президент. (Видел ли он сам президента пьяным? Вроде, нет. Да, пили вместе, но все было в полном ажуре, как говорится. Но показывали видеозапись, и не одну, сделанную людьми Баранникова, и еще раньше — свердловским КГБ по приказу Андропова. И столько показаний и рассказов. Начиная со знаменитой статьи в «Правде», якобы перепечатанной из итальянской «Републик», до рассказа Вощанова, как Ельцин, прилетев на встречу с госсекретарем США, был настолько пьян, что был не в состоянии выйти из самолета. Встречу отложили, сославшись на внезапную болезнь. «Не верь ничему, чего не видел собственными глазами», — гласит мудрая кавказская пословица. Поздно она ему вспомнилась!).

Цвет нации, собравшийся в Верховном Совете и вокруг его, открыто призывающий его, спикера, спасти страну, свергнув оккупационное правительство, которое, развалив страну, разрушив экономику и доведя до крайней нищеты народ, ныне продолжает проводить антинародную внутреннюю и внешнюю политику, уничтожая последние остатки русской государственности.

Хасбулатов хорошо знал, что это не так. Он стоял рядом с Ельциным, когда развалился Советский Союз, ограбленный до нитки смывшейся с исторической сцены КПСС. Он был в числе тех первых лиц нового российского руководства, которые пришли в ужас при виде того наследства которое им оставила, сбежав, преступная партия коммунистов, успевшая напоследок еще раз засунуть страну на три десятилетия вперед в финансовую кабалу Запада.

Будучи экономистом по образованию, Хасбулатов лучше других понимал, что меры, предлагаемые группой Гайдара, сулят хоть долгий и мучительно трудный, но выход из того смертельного тупика, в который загнали страну бредовые идеи Ульянова-Ленина и последующие 70 лет политического и экономического маразма.

Именно ему, экономисту, представителю гордого, репрессированного народа, президент вручил руководство Верховным Советом России, хотя многие советовали этот Верховный Совет разогнать и назначить новые выборы еще тогда, в 1991 году, сразу после провала коммунистического путча.

Не обманывая самого себя, он понимал, что Ельцин «вручил» ему Верховный Совет, заставив после провала августовского путча в страхе замолкнуть визгливую коммунистическую трясину парламента, которая категорически не хотела нацмена Хасбулатова, пытаясь протащить на этот пост своего прямого ставленника, молодого юриста, авантюриста из Омска Сергея Бабурина, имеющего, помимо всего прочего, и прекрасные рекомендации от КГБ.

Но победа никогда не бывает полной, а тут ее не было и вообще. Была иллюзия победы, вылившаяся в опасную эйфорию, которая, в свою очередь, привела к полной безответственности на всех уровнях. К той самой безответственности, что на Руси всегда называлась «вольницей», а ныне стала называться демократией. Веками в России слово «свобода» служило только антонимом «тюремного заключения», а близкое по значению слово «воля» — синонимом полной анархии и безответственности.

  5