Лёгкий, ненавязчивый романчик 
81 
«Стоит ли удивляться, — задал генерал вопрос журналистам, — разгулу преступности и произвола на этом многострадальном клочке земли, объявленном независимым государством?».
«Жулики и преступники всех мастей, — подвел итог пресс-конференций генерал Лебедь, — всегда сбегаются туда, где у них меньше всего шансов быть пойманными… Подчиненная мне разведка не спит, и на основе добытых ею данных я смею утверждать: Приднестровье и его столица Тирасполь в наши дни — одна из основных „малин“ отпетой уголовной братии. Почему ими не занимается прокурор и министр безопасности, догадаться несложно. Такая преступность и называется организованной, потому что преступники тесно переплелись и породнились с теми, в чьи обязанности входит ее дезорганизация…»
В ответ на подобное заявление генерала, кроме шельмования Лебедя в местной печати, приднестровские «власти» ответили созданием батальона «Днестр», находившимся в подчинении министра внутренних дел, беглого «прибалта» Матвеева-Гончаренко. Батальон, составленный из откровенных уголовников, готовился к выполнению главной задачи: захвата штаба 14-ой армии и ареста ее командования. Но подобная глобальная задача была пока батальону «Днестр» явно не по плечу.
Поэтому батальон «Днестр», откровенно ориентированный на террористическую деятельность, начал свою боевую подготовку с нападения на военнослужащих 14-ой армии. Их начали хватать на улицах без всякого повода, избивали, глумились, срывая береты. Одного офицера арестовали и отправили в местную комендатуру. Поднятая по тревоге рота десантников окружила, по приказу Лебедя, комендатуру и потребовала освобождения офицера. Освободили. Генерал предупредил, что если власти не прекратят произвол, то он пресечет его сам, решительно и жестоко. Его уже хорошо знали, а потому сильно перепугались, и батальону «Днестр» было приказано никак себя не проявлять до лучших времен, наступления которых они с нетерпением ждали.
Именно в это время в Тирасполь зачастили именитые московские гости. Сперва Алкснис и Бабурин, затем Макашов и Павлов, а затем и сам Руцкой. Надо сказать, что вся эта злобно-уголовно-чекистская шпана, сбившаяся в стаю вокруг «президента» Смирнова, не произвела на Руцкого сильного впечатления. Впечатление на вице-президента России произвели два человека: местный банкир Загрядский, занимавший когда-то пост зама Смирнова, но «проколовшийся» на попытке нейтрализовать коменданта Тирасполя, полковника Бергмана взяткой в 3 миллиона рублей, а потому и «переведенный» в директора банка.
Вторым был сам генерал Лебедь. Его решительность, принципиальность, умение все называть своими словами и действовать далеко за пределами своих полномочий, а если надо, то и вопреки полученным инструкциям, еще в августе 1991 года произвели на Руцкого сильное впечатление, а сейчас и подавно. На осторожный зондаж Руцкого, как командарму нравится происходящее в Москве и в стране, командарм, помрачнев, зло сказал, что будь его воля, он очень многих в нынешней Москве поставил бы к стенке. Не уточняя, впрочем, кого именно.
Руцкой принял эти слова к сведению, но далее углублять эту тему не стал. Кстати, и «президент» Приднестровья Смирнов в разговоре с Руцким очень хорошо отзывался о Лебеде: прекрасный генерал, что он здесь прозябает? Ему нужно более широкое поприще. Смирнову, конечно, очень хотелось, чтобы Лебедя куда-нибудь перевели.
После возвращения Руцкого в Москву «банкир» Загрядский перевел на известный ему московский счет 2,5 миллиарда рублей, ибо всем приднестровцам напомнили «чем они живы». Вместе с тем, из Тирасполя в адрес Белого Дома стали поступать в брезентовых мешках посылки, в которых, нежно прижавшись друг к другу, благоухали смазкой автоматы Калашникова. Не все же торговать оружием на сторону. Надо и о патронах позаботиться. Посылки в Москву сопровождал сам министр безопасности Шевцов-Антюфеев, который, продолжая борьбу с Лебедем, объявил, что штаб 14-ой армии вообще и комендант Тирасполя полковник Бергман в частности, — работают сразу на 4 (четыре) иностранные разведки. Недаром один из жителей Тирасполя признался журналистам: «Мы оказались опрокинутыми в 37-й год!», — и просил не называть его имени.
Разыскиваемый преступник Антюфеев не только совершенно легально прибыл в Москву, но и не постеснялся дать интервью корреспонденту «Литературной газеты». На вопрос, знает ли он способ стабилизации положения в Приднестровье, ответил, что все очень просто — «надо лишь вывести из обращения определенное количество людей».
81 
