14 
Большую часть комнаты, в которую отвел меня Антон, занимал громадный макет железной дороги. Там были холмы, два моста, несколько деревень, сады и даже поля с пасущимися на них буренками.
Макет меня очаровал, но еще более сильные чувства пробудила во мне большая низкая тахта, застеленная черно-белым меховым пледом, напоминающим шкуру далматина.
— Хочешь, погоняем поезда? — предложил Громовая нога. — В другой комнате у меня есть две армии оловянных солдатиков — с танками, пушками, даже ракетными установками. Можем устроить настоящее сражение.
— С удовольствием, только завтра, — зевнула я. — Перед боем полководцу необходимо выспаться.
— Значит, ты будешь спать? — в голосе Антона слишком явственно звучало разочарование.
— Если ты не возражаешь.
Лицо парня снова вспыхнуло и пошло красными пятнами. Ему явно не хотелось уходить. Не похоже, чтобы я наводила на него страх.
Я посмотрела на Громовую ногу, гадая, каково это — быть ребенком в теле взрослого мужчины, но так и не смогла поставить себя на его место.
— Может, все-таки, поиграем?
— Завтра. А сейчас — спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Антон повернулся и, цепляя ногу за ногу, неохотно поплелся из комнаты.
Я закрыла за ним дверь и почему-то обрадовалась, обнаружив на ней щеколду. Громовая нога, конечно, не псих, и агрессивности в нем, вроде бы, не заметно, но за запертой дверью я чувствовала себя спокойнее. Забравшись под мохнатый плед, я блаженно вздохнула и закрыла глаза.
Я полагала, что сразу провалюсь в сон, но ошиблась. Нервная система, возбужденная событиями этой ночи, никак не хотела успокаиваться. Перед закрытыми глазами, сменяя друг друга, вспыхивали яркие, как сновидения, картины: ночной мрак, рассекаемый светом фары мчащегося по шоссе "Харлея"; пламя костров; хищный "Убийца полицейских" с жутковатой черепашьей головой и раскраской "а-ля чужак"; украшенная драконом Спермовыжималка, поющая хвалу экстремальному оргазму.
Промаявшись с полчасика, я поняла, что меня действительно беспокоит. Сквозь тонкую тюлевую занавеску, как яркая квадратная луна, просвечивало окно соседнего особняка. Что происходит за этим окном?
Я успокаивала себя тем, что все должно быть в порядке, но, зная характер Жанны, поручиться за это не могла. Аспид — далеко не мирная овечка. Он, конечно, умнее, да и опыта у него побольше, но когда сталкиваются два таких колоссальных самолюбия, недалеко и до взрыва.
Откинув покрывало, я решительно встала с кровати. Подсматривать, конечно, нехорошо, но лучше, на всякий случай, проконтролировать, что там у них происходит.
Подойдя к двери, я взялась было за щеколду, но передумала. Нехорошо будет, если Антон услышит в коридоре мои шаги. Придется объяснять ему, почему я не сплю, а то и играть в солдатиков. Проще будет выбраться в окно, тем более, что комната находится на первом этаже.
На дворе меня сразу окружили самозабвенно виляющие хвостами доги. За двадцать минут, что мы провели вместе, их первоначальное дружелюбие успело перерасти в страстную любовь. Прежде, чем отвести меня в комнату с железной дорогой, Громовая нога пригласил меня на кухню, и предложил перекусить, а заодно и угостить чем-нибудь собак. Огромный холодильник ломился от всевозможных яств, и я, не удержавшись, с разрешения Антона, скормила зверюгам целый батон ветчины и два пакетика крабовых палочек.
Воспоминания о пиршестве еще не потускнели в памяти псов, и доги настойчиво тыкались в меня носом в надежде раскрутить меня на новые деликатесы. Особенно усердствовала Ямаха. Она терлась о мои ноги, как игривая кошечка.
— Хватит. Сидеть, — скомандовала я.
К моему удивлению, доги послушно выполнили команду.
— Молодцы. Вот так и сидите.
Я подошла к дому Макса и потянула за ручку входной двери. Она оказалась запертой. Что ж, придется поупражняться в акробатике.
Освещенное окно выходило на обнесенную металлической оградой террасу. Решетка, сделанная из витых, причудливо изогнутых полос, была явно выполнена на заказ. Чем-то она неуловимо напоминала модернистские творения Гауди.
Взобраться на террасу оказалось нетрудно. Нижняя часть фасада была облицована грубо отесанными плитами розового гранита, за которые можно было зацепиться. Дело упрощало окно первого этажа. От его подоконника было совсем недалеко до модернистской ограды.
Сидя рядком на дорожке, Харлей, Ямаха и Сузуки с живым интересом наблюдали за моими гимнастическими экзерсисами.
14 
