очень нудно 
62 
Хэммонд снова покачал головой и, не ответив на последнюю реплику Стефи, подошел к койке мистера Дэниэлса. На одеяле и на стуле рядом лежало несколько раскрытых альбомов со множеством глаз, ртов, носов и ушей, но, бросив взгляд на блокнот, он увидел, что они никак не могут разобраться с формой лица.
Капрал Эндикотт быстро перелистывала страницы, но Дэниэлс качал головой.
— Не то, не то… Вот, это уже похоже… Когда они наконец добрались до глаз и бровей, Хэммонд вернулся к Стефи и Смайлоу.
— А как насчет бывших компаньонов Петтиджона? — спросил он у детектива.
— Разумеется, мы их опросили, — с холодной вежливостью ответил Смайлоу. — Конечно, я имею в виду не тех, кто сидит в тюрьме и, следовательно, имеет неопровержимое алиби.
Хэммонд кивнул. В свое время он сам помогал отправить некоторых из этих дельцов за решетку. Лют Петтиджон слишком часто нарушал правила, подходя порой вплотную к той границе, за которой его ожидал арест, но никогда ее не пересекал. Для него, как подозревал Хэммонд, это была своего рода игра, но если играть в “кошки-мышки” с законом было относительно безопасно, то с некоторыми из его компаньонов подобные штуки не проходили. “Уж не поплатился ли Лют за то, что попытался вырвать жирный кусок из пасти одной из тех акул, которые почти никогда не поднимаются на поверхность?” — подумал он с беспокойством.
— Один из последних проектов Петтиджона имел отношение к острову неподалеку от побережья, — сообщил тем временем Смайлоу, многозначительно поглядев на Хэммонда.
Стефи фыркнула.
— И что в этом такого особенного?
— Много чего. Остров Спаркл расположен всего в полутора милях от берега, но, по странному стечению обстоятельств, до сих пор не приобщился, так сказать, к цивилизации. В настоящее время там проживает несколько десятков негритянских семей, которые мирно возделывают свои сады и огороды. Формально остров входит в состав города, но фактически это просто заброшенный негритянский поселок. Почти деревня. И прямо напротив делового центра Чарлстона.
Стефи присвистнула.
— Этого достаточно, чтобы Петтиджон начал рыть землю. В прямом и в переносном смысле.
Смайлоу кивнул.
— Он действительно предпринял целый ряд довольно рискованных шагов и в конце концов создал акционерную компанию по благоустройству и эксплуатации острова, хотя ни на одном из учредительных документов вы его имени не найдете. Не исключено, что какие-то договора все же существуют, и мы постараемся их раскопать. Очень постараемся, — с нажимом повторил он, глядя на Хэммонда.
Хэммонд почувствовал, как у него упало сердце. Смайлоу не сообщил ему ничего нового; о проекте Петтиджона он знал гораздо больше, чем ему хотелось знать.
Примерно полгода назад генеральный прокурор Южной Каролины поручил ему произвести тайное расследование той бурной деятельности, которую Петтиджон развил в связи с опубликованными в печати планами благоустройства острова Спаркл (а может быть, сами эти планы явились результатом его деятельности — тогда это было не известно никому из официальных лиц). Занимаясь этим делом, Хэммонд сделал несколько открытий, которые сильно его встревожили, но главным, что повергло его в состояние, близкое к самому настоящему ужасу, было то, что в списке компаньонов фирмы Петтиджона он обнаружил имя своего отца. Сообщать об этом Смайлоу он не собирался, по крайней мере, до тех пор, пока не будет выявлена какая-либо связь между убийством Петтиджона и его намерением прибрать к рукам остров Спаркл, но детектив, похоже, обладал собственными источниками информации. Или был очень близок к этому.
— Ты думаешь, кто-то из компаньонов Петтиджона мог за что-то ему отомстить? — уточнила Стефи.
— Не исключено, — кивнул Смайлоу. — Трудность, однако, в том, что круг повседневного общения Петтиджона составляли очень влиятельные лица: финансисты, промышленники, государственные чиновники всех уровней и всех рангов. Это обстоятельство существенно ограничивает мою свободу маневра, но я буду продолжать копать, чего бы это ни стоило.
Услышав эти слова, Хэммонд снова почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Что-что, а “копать” Смайлоу умел, поэтому можно было не сомневаться, что рано или поздно он наткнется на имя Престона Кросса, которое лежало в земле, словно зарытое пиратами сокровище. И тогда…
Мысленно Хэммонд проклял отца за то, что он поставил его в такое положение, понимая, что очень скоро ему, возможно, придется выбирать между лояльностью семье и долгом. Грязные делишки Кросса-старшего уже сейчас могли стоить ему карьеры: Хэммонд знал, что если у него отнимут дело Петтиджона, то с надеждой выиграть выборы и сесть в прокурорское кресло ему придется распрощаться. Отец подвел его, и Хэммонд боялся, что никогда не сможет простить ему этого.
62 
