119 
По этой равнине текло несколько речушек, жидкость в которых не была водой. К небу тянулась редкая растительность. Только на первый взгляд казалось, что растения, увенчанные пурпурными ягодами, - единственные на планете, просто их было подавляющее большинство и уж очень необычный вид они имели.
Почва напоминала крупный песок. Оно протянуло руку, вернее, не руку ведь рук у него не было - но оно так подумало. Оно протянуло руку, запустило пальцы глубоко в землю, и в него потекла информация. Песок. Почти чистый песок. Кремний, немного железа, алюминия, следы кислорода, водорода, кальция и магния. Практически бескислотный. К нему стекались цифры, проценты, но вряд ли оно их замечало. Они просто поступали, и все.
Воздух планеты был смертелен. Смертелен для кого? Радиация, которую обрушивала на планету звезда Б8, тоже была смертельна. Опять же, для кого?
"Что же я должно знать?" - подумало оно. Еще одно слово, не употреблявшееся ранее. Я. Мне. Само. Существо. Личность. Целостная личность, сама по себе, а не часть другой. Индивидуальность.
"Что я такое? - спросило оно себя. - Где я? Почему? Почему я должно собирать информацию? Что мне до почвы, радиации, атмосферы? Почему мне необходимо знать класс звезды, сияющей вверху? У меня нет тела, на котором это могло бы сказаться. Судя по всему, у меня нет даже формы; у меня есть только бытие. Бесплотная индивидуальность, туманное я".
Глядя на красно-желтую планету и пурпур цветов, оно на какое-то время застыло, ничего не предпринимая.
Немного погодя оно вновь принялось за работу. Ощупав нагромождения глыб и обнаружив ровные проходы между ними, оно поплыло по склону, следуя проходам.
Известняк. Массивный, жесткий известняк, отложившийся на морском дне миллионы лет назад.
На мгновение оно замерло, ощущая смутное беспокойство, потом определило его причину. Окаменелости!
"Но почему окаменелости нарушают мой покой?" - спросило оно себя и неожиданно с волнением или чем-то очень похожим на волнение догадалось. Окаменелости принадлежали не растениям, древним предкам тех пурпурных цветов, которые росли на теперешней поверхности, а животным - формам, более совершенным в своей структуре, гораздо дальше продвинувшимся по лестнице эволюции.
Жизнь в Космосе была такой редкостью! На некоторых планетах существовали лишь простейшие формы, находящиеся на границе растительного и животного мира - чуть более развитые, чем растения, но еще не животные. "Я могло бы и догадаться, - подумало оно. - Меня должны были насторожить эти пурпурные растения - ведь они достаточно организованы, это не простейшие формы". Несмотря на смертельную атмосферу, радиацию, жидкость, которая не была водой, силы эволюции на этой планете не дремали.
Оно отобрало небольшую окаменелость - скорее всего хитиновый покров которая все еще содержала нечто, напоминающее скелет. У него были голова, тело, лапы, довольно плоский хвост для передвижения в том жутком химическом вареве, которое когда-то было океаном. Были у него и челюсти, чтобы хватать и удерживать добычу, глаза - возможно, гораздо больше глаз, чем диктовалось необходимостью. Сохранились отдельные следы пищевода, остатки нервов или, по меньшей мере, каналов, по которым они тянулись.
Оно подумало о том далеком, туманном времени, когда он ("Он? Сначала было я. А теперь он. Две личности, вернее, две ипостаси одной личности. Не оно, а я и он".) лежал, разлившись тонким слоем по твердому пласту известняка, и думал об окаменелостях и о себе. Особенно его интересовала именно эта окаменелость и то далекое, туманное время, в котором окаменелость была найдена впервые, когда вообще в первый раз он узнал о существовании окаменелостей. Он вспомнил, как ее нашли и как она называлась. Трилобит. Кто-то сказал ему, что это трилобит, но он не мог припомнить, кто. Все это было слишком давно и настолько затеряно в пространстве, что в памяти осталась лишь окаменелость, которая называлась трилобит.
Но ведь было же другое время, другой мир, в котором он был молод! Тогда, в первые мгновения после пробуждения, он знал, что его не включали, не высиживали и не рожали каждый раз снова. У него было прошлое. В былые времена, проснувшись, он сохранял личность. "Я не молод, - подумал он. - Я сама древность. Существо с прошлым".
"Мысли о глазах, теле, руках, ногах - может быть, это память об ином времени или временах? Может быть, когда-то я действительно обладал головой, глазами, телом?" Вероятно, он ошибался. Вероятно, это лишь призрак памяти, порожденный какой-то случайностью, событием или сочетанием того и другого, происшедших с другим существом. Возможно, это память, привнесенная по ошибке, - не его, а чья-то еще. А если окажется, что это его собственная память, то что же с ним произошло, как он изменился?
119 
