73 
– Эмма Леонидовна, моя мама, как и вы, Леонидовна, но Ирина, на ириски похоже. А папа Рустам – как если вы за границей, в Германии, например, и показываете на восток – Русь там. Иванович – самое простое, в смысле надо вспомнить самое простое русское имя. Эмма – от… от… – Про собаку Вадика вспоминать, конечно, не следовало. – Фильм был такой…
«Он сейчас скажет Эммануэль», – мысленно испугалась мамочка и пришла на помощь:
– «Мадам Бовари». По роману Флобера. Героиню звали Эмма.
На секунду бабушки и дедушка замерли и дружно неодобрительно посмотрели на молодых: мы не такие бестолковые и беспамятавом не страдаем. Но этот общий всплеск осуждения их сблизил лучше долгих бесед. А окончательное слияние произошло за празднично накрытым столом. За него пригласили тут же, потому что в маленькой квартире светски расхаживать с аперитивами было просто негде.
Дедушке Рустаму, старшему мужчине и неизбежному тамаде, на сухую произносить тосты было сложно.
– За знакомство! – выдавил он.
Бабушка Эмма и мамочка наперебой предлагали закуски – салат оливье, селедку под шубой, семгу малосольную, грибочки маринованные и прочее.
– Попробуйте наш фирменный консервированный салат, – накладывала в тарелки мамочка.
– Отличная вещь, – со знанием дела похвалил папочка. – Мама, я тебе рассказывал, какая вкуснятина.
Дедушка Рустам под шумок тихо попросил младшего сына:
– Васька, прикрой!
Мальчик корпусом полез в дальний от него конец стола за фаршированными баклажанами, которые отродясь не любил. В это время дедушка Рустам тайно плеснул не в рюмку, а в фужер водки и быстро выпил. Бабушка Ира боковым зрением видела все эти манипуляции. Но замечание сделала как бы дяде Васе:
– Веди себя прилично!
После допинга дедушка Рустам чувствовал себя значительно увереннее. Он попросил Сергея наполнить всем рюмки, встал и торжественно произнес:
– Мы здесь собрались по важному и счастливому поводу. Конечно, сейчас другие времена, инициатива принадлежит молодым. Они ставят нас в известность о своем бракосочетании, а не испрашивают благословения. И это – правильно, справедливо. Даже скажу – натурально. В том плане, что соответствует натуре человека.
Хотя дедушка Рустам не говорил ничего глупого, бабушка Ира, памятуя про полфужера водки на практически пустой желудок, прикрыв рот ладошкой, сквозь зубы обронила:
– Не увлекайся!
Дедушка Рустам запнулся и продолжил:
– Правильных слов, соответствующих моменту, я не знаю, поэтому скажу от сердца. Дорогая Нина! Мы счастливы принять тебя в свою семью. И втройне счастливы оттого, что ты незамедлительно подаришь нам внуков. Дорога-а-я…
Он растягивал последнее слово. И Вася, догадавшись, что отец вспоминает мадам Бовари, тихо подсказал:
– Эмма, дальше как мама.
В отличие от отца и брата, а также Нининой мамы, Вася не страдал плохой памятью на имена.
– Дорогая Эмма Леонидовна! – уверенно обратился дедушка Рустам. – Примите нашу благодарность за ваше согласие отдать вашу дочь за нашего сына и уверения в том, что, со своей стороны, мы сделаем все возможное, чтобы молодые жили счастливо!
Все встали и сдвинули фужеры.
Дядя Вася вредно буркнул: «Слов, пап, хватило бы на два тоста». Остальные, растроганные, бурчания не услышали.
Двойняшки понимали недовольство Васи, который как и мамочка, пил сок, а могли бы по исключительному случаю винишка плеснуть. При родителях попробовать – самое милое дело. Уже многие мальчишки хвастались, что спиртное пили. А Вася не любил завидовать. Ему нравилось самому выступать объектом зависти.
Пусть скажет спасибо, что двойняшки на него больше зла не держат! Женька и Шурка, присутствовавшие без права голоса, о которых говорилось намеками, хотя и оценили благополучный ход сватовства, не могли не отметить скудость, прямо сказать, почти нищету мероприятия.
То ли дело бабушку Зульфию сватали! Стадо баранов, пять шуб, три ковра ручной работы, десять серебряных монет – вот это приданое! У бабушки Груни, которая из крепкой купеческой сибирской семьи, только штук ткани – рулонов материи – было на три километра. Немецкий дедушка Фридрих женился на бабушке Паулине, которая по современным меркам и прошла бы за красавицу, а тогда из-за худобы не котировалась. Но дедушка на недостатки жены глаза закрыл, потому что получил вместе с ней большую мельницу, поднял цены на помол – каждый десятый мешок был его. И зажил припеваючи. Бабушка Паулина после каждых родов полнела, и через несколько лет дедушка обхватить ее за талию не мог.
73 
