74 
— Тиль не слишком жалует ваше племя, это правда. Он считает, что вы слишком любите пускать кровь.
— Ко мне это не относится. Уверяю вас, чэр, — искренне сказала она.
Но у меня перед глазами все еще лежал труп с разорванным горлом.
— Идем, Пересмешник. — Данте протяжно зевнул и поманил меня за собой. — Спальня не самое лучшее место для светских бесед. Бэсс, ты не будешь скучать?
— Нет, — ответила низшая. — Я, с вашего позволения, еще поваляюсь.
Не дожидаясь ответа, она зарылась в одеяла.
— Низшая и с рыжими волосами, — пробормотал Стэфан.
— Привет, Стэфан. Привет, Анхель. — Атрибут Данте — способность слышать чужие амнисы. — Ты, как всегда, совершенно прав, мой старый друг. Бэсс состоит в родстве с Крадущей детей. Если быть более точным, она ее дочь.
Крадущая детей — страшная сказка на ночь для всех, кто не слушается маму и папу. Демоническое отродье, иногда приходящая в этот мир из Изначального огня и столь же быстро исчезающая вместе со своими трофеями — маленькими детьми.
— А кто ее отец? — Стэфан было попытался высказать свои размышления на этот счет, но Данте бесцеремонно его перебил:
— Какая, собственно говоря, разница? Главное, что леди хоть куда. Она настоящий товарищ, Пересмешник. Если ты только преодолеешь привычную неприязнь высшего к низшему, сразу это поймешь.
— Извини, но это не так просто.
— Ха! — Полы его халата волочились следом за ним по полу. — После того, что с тобой случилось, ты все еще связан социальными рамками. Не спорю, многие из них вполне хороши, но некоторые очень мешают заглянуть за горизонт. Ты же знаешь эти не слишком умные варианты — «но если я это сделаю, что обо мне подумают окружающие?» А не плевать ли на них, Пересмешник? Какая разница, что думает стадо разумных обезьян, если оно, это самое стадо, хочет испортить тебе жизнь и лишить того, в чем ты так сильно нуждаешься? Лично я бы ни за какие деньги не стал отказываться от того, что мне нравится, лишь для того, чтобы потешить наше гнилое общество. Чтобы они надули щеки и важно сказали: да, ты все делаешь правильно и тебя одобряет большинство.
— От тебя-то он и набрался революционных идей, — проворчал Стэфан.
— Видно, недостаточно набрался. — Данте привел нас в комнату для гостей и небрежно махнул мне в сторону мягкого дивана. — Он всегда старается судить человека не по его внутреннему состоянию, а по внешности и крови.
— Глупости! — возмутился я, садясь на подушки и кладя трость рядом с собой. — Я сужу по поступкам, а твоя Бэсс убила парня. Мертвец до сих пор валяется внизу и портит твой ковер.
— Что с того? — Данте развалился напротив, лениво пригладил непослушные золотистые кудри. — Ковер всегда можно заменить. Шучу-шучу. Несчастный подонок сам виноват. Влез в чужой дом, попытался спереть фамильное серебро, мешок с его добычей лежит на кухне, можешь убедиться, если хочешь. Было очень забавно наблюдать, как он силится поднять такой вес. Признаюсь честно, я бы даже отпустил его, но он заметил Бэсс и бросился на нее с ножом, решив избавиться от свидетельницы. Что ей было делать? Дать себя зарезать? На это ответить мне было нечего.
— Налить тебе вина? — поинтересовался Данте, вскакивая с места. — Мне вчера доставили пару ящиков великолепного десертного напитка. С Кируса.
— Благодарю, лучше кальвадос, — отказался я.
— Ну как желаешь. — Он налил рюмку кальвадоса мне и бокал сладкого светло-коричневого вина себе. — Кстати, я говорил тебе, что купил виллу на Кирусе? Рядом с Пофисом, прямо на берегу моря.
— Не слишком удачное вложение капитала, — покачал я головой, принимая рюмку. — С учетом внешнеполитических обострений с Малозаном война может начаться в любой день.
— Война — это не повод не покупать недвижимость. Даже если та находится в эпицентре событий. Всегда можно получить хорошую страховку от ка-га.
— От них порой выплат по акциям получить нельзя, а ты о таких вещах, как страховка, рассуждаешь! — рассмеялся я.
Он рассмеялся в ответ, но его алые глаза, вопреки обычаю, были серьезны:
— Если честно, все это начинает мне надоедать. — Он провел рукой в воздухе, словно обводя весь мир. — Эклектизм царит в умонастроениях. Люди забывают прошлое, отказываются от него без всякой жалости, без всякого ума и ждут прихода нового, золотого века. Эры открытий. Ждут триумфа науки, не видя, что становится только хуже. Воздух и вода грязнее, войны жестче, цены выше, жизнь хуже. Возьми тот же маленький народец — с началом эпохи прогресса они вымирают тысячами. Им тяжело приспособиться к таким быстрым изменениям мира. Как и многим другим, кстати говоря. Считаешь, что это ворчание старика?
74 
