Глава 11

АРЕНА

— Не надо так волноваться, — укорил меня Стэфан, когда я доставал запонки для свежей рубашки.

— Я не волнуюсь, — огрызнулся я, посмотрев на свинцовое небо.

Осень в этом году была донельзя хмурой. Право, жаль.

— Можешь обманывать кого угодно, но только не нас, — сказал амнис. — Мы знаем тебя с момента твоего первого крика в этом мире. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Анхель постаралась успокоить меня на эмоциональном уровне, но получалось у нее из рук вон плохо. Я редко становлюсь восприимчив к ее попыткам отрегулировать мое настроение.

С бабочкой пришлось повозиться чуть дольше, чем обычно. Я опаздывал и знал это, ругался про себя и на себя, что вожусь так долго, хотя встал еще до рассвета, но внешне старался оставаться спокойным. Во всяком случае, для всех, кроме двух моих самых верных слуг. Когда Стэфан вновь начал говорить мне, что все будет хорошо, я вежливо предложил ему найти себе иное занятие, заметив напоследок:

— Ты вечно забываешь, что я уже не мальчик.

— Это твоя первая дуэль. Да еще в таком месте, как Дом Чести. Совершенно естественно, что тебе немного не по себе.

— Ну у меня не было возможности пострелять в соотечественников из-за того, что на двери моей камеры была печать Изначального огня. Она держит лучэра лучше всяких кандалов.

Я чувствовал себя как перед выпускными экзаменами в университете. Сосет под ложечкой и бросает то в жар, то в холод. Такого со мной не было ни во время объявления приговора, ни во время казни.

Я знал, что это довольно быстро кончится, и старался не обращать внимания. В доме повисла тревожная тишина ожидания, хотя я ничего не говорил никому из тех, кто здесь живет. Слухи хуже скангеров. Распространяются со скоростью кровавой чумы.

Наконец, закончив с приготовлениями, надев перчатки и убрав Анхель за пояс, я поспешил на улицу. Там меня ждал фаэтон, любезно предоставленный Данте, и мне не надо было ломать голову над тем, как добраться до воды.

Бласетт протянул мне тонкий шарф из магарской пашмины, который я намотал на шею, помог облачиться в короткое легкое полупальто и, блеснув пенсне, с достоинством произнес:

— Ужин будет накрыт к вашему возвращению, чэр.

— Спасибо, Бласетт.

— Всего доброго и удачи. Полли просила сказать, что помолится за вас Всеединому.

— Передай ей мою благодарность.

Я вышел на улицу, вопреки своим ожиданиям не увидев привычной кучки мусора на крыльце. То ли неизвестному хулигану надоело заниматься одним и тем же, то ли он решил перенести это на более позднее время.

Чэра эр'Тавиа вновь несла вахту возле окна, высматривая тех, кто обижает ее любимых кошек. Меня она проводила тяжелым взглядом, проигнорировав приветствие, словно я был в своем Облике и меня не было видно даже в упор.

Стэфан хранил молчание, Анхель старалась не показывать, как она за меня боится, и ее эмоции сменялись быстрее, чем стрекоза машет крылышками.

Фаэтон достаточно быстро доставил меня до набережной на западе от моста Небесных врат. Здесь было полно частных лодок. Мне следовало всего лишь пересечь залив — это гораздо быстрее и легче, чем ехать через четыре моста, центр города и половину юга Рапгара. Я нанял чернобокую шлюпку на паровом ходу, с двумя «беличьими» колесами по бортам. Суетливый капитан встал к штурвалу, его помощник, молодой махор, на головах которого едва-едва оформились рога, спустился в трюм и начал кидать уголь в топку. Длинная черная труба задымила, колеса неохотно зашлепали по воде.

Задним ходом мы отошли от берега, развернулись и, ускоряясь, поплыли вдоль острова Туманов. Я стоял на носу быстроходной посудины, вдыхая свежий ветер и наблюдая, как туда-сюда по морю, словно водомерки, связывая между собой две части Рапгара — северную и южную, — скользят проворные лодчонки с пассажирами и грузами.

Из гавани порта с помощью раскрашенных в оранжевые полоски буксиров величаво выходил шеститрубный многоэтажный ослепительно-белый лайнер постройки ка-га. Ему предстоял долгий извилистый путь по морскому фьорду, в оконечности которого находился наш город, в открытое море. А затем дальше. В Жвилья, Кохетт, а быть может, одну из наших колоний.

  78