8 
Вдруг ей пришла в голову мысль, что она сама становится слишком требовательной к человеку, которого только что встретила, и слишком строго судит его, не зная истинных причин его поведения. Эта мысль неприятно поразила ее, и она тут же отбросила ее в сторону.
— Ну его к черту! — раздраженно выкрикнула Шей, брызгая на себя соблазнительно ароматными духами. — Я не просила его высказывать свое мнение о проблемах морали. Мне наплевать, что он обо мне думает. Как только этот дурацкий уик-энд останется позади, я тут же забуду о нем и никогда его не увижу.
С этими мыслями она спускалась вниз по лестнице. Джон и Ян сидели в удобных креслах и потягивали белое вино из больших хрустальных бокалов в форме тюльпана.
— Шей! — воскликнул Джон, поднимаясь со своего кресла. — Выпей с нами немного вина.
Она одарила его лучезарной улыбкой, не обращая внимания на сердито хмурившегося сына.
— Нет, Джон, спасибо, — вежливо отказалась она. — Я думаю, что мама нуждается в моей помощи на кухне.
Резко повернувшись, так что ее короткая юбка взметнулась, она исчезла за дверью кухни.
— Чем я могу тебе помочь? — спросила Шей, оглядывая кухню. Ее мать склонилась над духовкой, пытаясь вытащить оттуда тяжелый противень.
Ее лицо раскраснелось от жара, шедшего от духовки. Селия повернулась к дочери, посмотрела на ее одежду и тяжело вздохнула от разочарования.
— Единственное, чем ты можешь помочь мне в данный момент, так это подняться наверх и надеть бюстгальтер, — проворчала она, все еще стоя у плиты. В своем ярком фартуке она совсем не походила на строгую и требовательную мать, к образу которой привыкла Шей.
— Зачем? — удивленно спросила Шей и подошла к большому подносу, чтобы попробовать оливки.
Селия долго искала нужные слова:
— Затем… Затем, что я прекрасно вижу твои.., твои.., капли росы.
Шей чуть было не подавилась оливкой, а поняв, что имела в виду мать, рассмеялась. Она и представить себе не могла, что существует такой образ.
— Капли росы? — переспросила она, вытаращив на мать глаза. — Это называется соски. Соски. Пора бы уже знать это. У каждой женщины со времен Евы есть соски на груди. Это своеобразная часть женской анатомии. Их создал Господь Бог, мама, и совершенно бессмысленно стесняться этого.
— Но и не стоит открыто демонстрировать их, — сердито сказала Селия и снова тяжело вздохнула. Она в очередной раз подумала, что в поведении дочери проявляется ее всепобеждающий прагматизм. — Что подумают о тебе Джон и Ян?
Веселая улыбка исчезла с лица Шей, и она нахмурилась. Подойдя к окну, она смотрела на свежую зелень, но ее уже так не радовал удивительно красивый ландшафт. Сама того не желая, мать обезоружила ее самым эффективным способом. Она напомнила ей о том внутреннем конфликте, который всегда раздирал душу Шей на части. Она долго пыталась примирить себя с собой, но из этого ничего не вышло. За всю свою жизнь она так и не сделала ничего такого, что могло бы заставить близких гордиться ею.
— Ты стыдишься меня, мама? — спросила она тихим голосом.
— О, Шей! Конечно же, нет, дорогая! — воскликнула Селия с нескрываемым сожалением. Она быстро подошла к дочери и обняла ее за талию. — Это все из-за того, что я хочу весело провести этот уик-энд. Я хочу, чтобы у нас все было спокойно и хорошо. Понимаешь? Я не хочу, чтобы мы все испытывали ненужное напряжение. У тебя уже была стычка с Яном. Кстати, что между вами произошло?
— Ничего особенного, — уклончиво ответила Шей. — Мы просто не понравились друг другу. Это всего лишь неприязнь — глубокая, тотальная и неисправимая. — Шей не стала объяснять подробности случившегося, полагая это излишним.
— И ты, конечно, не считаешь себя виноватой. — Селия отошла от дочери и продолжила готовить ужин. — Когда же ты научишься вести себя? Шей, я всегда говорила твоему отцу, что он толкает тебя в пропасть своими собственными руками, когда позволяет тебе видеть и слышать все то, что ни одна порядочная молодая леди не должна видеть и слышать. Он был слишком свободным “в своих мыслях, и это передалось тебе.
— И я благодарю Бога за то, что так случилось, — сказала Шей, сдерживая себя. Ее голос прозвучал довольно резко, и она постаралась смягчить его, увидев страдальческое выражение на лице матери. — У нас сегодня будет чудесный ужин, мама. Твои цыплята просто превосходны, если мой нос не обманывает меня. — Она подхватила большой поднос и направилась в столовую. — Я постараюсь не опозорить тебя в глазах твоего мужа и своего сводного брата, — добавила она, выходя из кухни.
8 
