21 
– Даже красивые женщины могут быть до ужаса одинаковыми, и даже самые искусные из них могут надоесть. Увы, наше тело, как и наша душа, есть сосуд, который нельзя наполнять до бесконечности, – сказал недавно один из них на дружеской вечеринке.
– Я привез с войны девушку, которая показалась мне не похожей на остальных, – небрежно заметил командир янычар Джахангир-ага, человек, с которым эмин считал нужным поддерживать приятельские отношения. – Но она успела потерять невинность и, кроме того, умудрилась зарезать одного из моих воинов.
– Она мусульманка?
– Да. Черкешенка.
– И чем она отличается от остальных женщин? Тем, что способна убить? – поинтересовался Асфандияр-ага.
– Я не знаю, как это можно объяснить. Ее нужно увидеть. Она очень красива, кажется воплощением соблазна и вызывает острое как нож желание обладать ею. Но в последний момент вдруг понимаешь, что испытывать к ней страсть – это все равно, что падать в темный бездонный колодец. Она не покорится. А брать ее силой не хочется.
– И что вы намерены с ней сделать?
– Продам на невольничьем рынке вместе с мальчишкой, которого она родила неизвестно от кого. Уже договорился с посредником. Продаю не ради выгоды, а чтобы избавиться и забыть.
Сады Аллаха – самое распространенное название мусульманского рая.
Асфандияр-ага недоуменно пожал плечами, а командир янычар добавил:
– В нашей жизни и без того немало искушений.
Чем больше искушений, тем интереснее и слаще жизнь! Эмин не понял собеседника, но возражать не стал. А на следующий день отправился на рынок в Эйбе. Девушка и в самом деле оказалась очень красивой, даже на взгляд знатока женских прелестей; взор ее ярких карих глаз завораживал и отчасти пугал. При каждом движении прикрытые тонкой рубашкой груди колыхались, словно бутоны колеблемых ветром роз, талию можно было обхватить ладонями, а волосы напоминали спутанный шелк.
Пленница стоила недорого, потому Асфандияр-ага не стал торговаться и купил ее вместе с младенцем. Он спросил ее имя, но черкешенка не ответила. В молчании невольницы таилась дерзость. Эмин разозлился, но не подал виду. Он решил, что ляжет с девушкой сегодня же ночью, а если она не захочет подпускать его к себе, пригрозит тем, что отнимет у нее ребенка. Асфандияр-ага сразу понял: ее бесполезно приручать, нет смысла возлагать надежду на долгое ожидание и дорогие подарки. Эмин не считал себя жестоким, просто он обладал особым чувством справедливости, свойственным человеку, облеченному большой властью. Он судил Мадину так, как судил бы мытаря,[16] который, утаив деньги, посмел заявить, что это его право!
Девушку привели в убранную роскошными тканями комнату с мягкой софой, этажерками расписного дерева и жалюзи на окне. Мадина развернула мокрые пеленки и попросила тихую, как тень, служанку принести каких-нибудь тряпок. Та молча исполнила просьбу и тотчас ушла.
Мадина перепеленала и покормила сына, потом осторожно опустила спящего ребенка на софу. Она измучилась, переволновалась, устала и с удовольствием прилегла бы сама, но знала, что нужно быть начеку.
Девушка вынула из рукава кинжал, который дал ей воин, и обомлела. Изящное узкое лезвие, костяная рукоятка, украшенная любовно вырезанным узором! Кинжал Айтека! Ее испуг был таким сильным, что оружие выскользнуло из дрожащих пальцев и упало на пол. Мадина рухнула на колени, изумленная и испуганная чудесным знамением. Потом поднялась, села и постаралась, успокоиться. Начала вспоминать и вспомнила. Это был тот самый турецкий воин, который бросился за ней в реку и вынес на берег. У него были колючие, как ледяная вода, глаза и сильные, надежные руки. Тогда янычар спас ее, но он же и погубил, отдав османам. Кинжал Айтека остался у него. Что ему было нужно, как он ее нашел?! Мадина терялась в догадках.
Вошла все та же тихая служанка и с поклоном положила перед Мадиной красивый наряд: шелковые штаны в полоску, белоснежную рубашку, расшитый золотом зеленый кафтан, желтые сафьяновые туфли, украшенную цветными шнурками плоскую шапочку. Мадина пристально посмотрела на девушку, но не проронила ни слова.
Служанка вновь ушла. Мадина не притронулась к одежде и продолжала ждать. Она ждала не напрасно – вскоре на пороге комнаты появился Асфандияр-ага. Он окинул свое приобретение насмешливым взглядом, в котором затаилось недоброе любопытство.
– Так я и думал! Почему ты не переоделась?
21 
