очень нудно 
222 
– А чем я докажу, что играл с вашим сатанинским преподобием?
В руке Асмодея что-то загадочно сверкнуло:
– Я подарю тебе талисман, который достался мне от индийского брамина, потомка того дьявола, который придумал шахматы. Кстати, ты напрасно мучился над задачкой из Стамма… смотри! Мат делается с семи ходов… вот так, видишь?
Иван Алексеевич убедился, что ему повезло на партнера, упустить такой случай нельзя. Стали играть, и первую партию черт мгновенно спроворил в свою пользу. Во второй Соколов решил не сдаваться, весь в небывалом напряжении рассудка, но черт в три хода сделал ему шах и мат. В третьей партии Иван Алексеевич сам прижал черта, утверждаясь пешками в центре, а фигуры правого фланга двигал в атаку. Черт, почуяв неладное, заметался в поисках спасительных ходов, но Соколов стоял крепко и даже пожертвовал конем, дабы лишить дьявола двух его последних пешек. Через сорок ходов Соколов понял, что выигрыш останется за ним. Но тут черт проклятый, в раздумье обвив хвостом ножку стула, призадумался, а подумав, объявил:
– Делаю тебе мат – на двадцать втором ходу…
И сделал! После чего надел на палец Соколова сверкающий перстень и, победно захохотав, исчез, сказав на прощание:
– Но помни о нашем уговоре. Три года и тридцать лет!
…Иван Алексеевич овдовел в 1816 году; сам же он скончался уже в царствование Николая I, пребывая последние годы жизни в высоком звании сенатора. Человек глубоко верующий, он три года не подходил к шахматам и тридцать лет молчал о встрече с дьяволом. Кстати, у него была взрослая дочь, в браке за чиновником Петровым, и об игре с Асмодеем сенатор поведал своему внуку Саше Петрову, которому заодно уж подарил и чудесный талисман – перстень, доставшийся от дьявола.
Напрасно Саша Петров пытался доказать деду:
– Этим дьяволом мог быть только москвич Кологривов, который желал надолго похитить твою столичную славу, для чего и прикатил в Петербург под самое Крещенье, наряженный чертом…
– Нет, нет, нет, – не верил Соколов внуку, – я ведь его, нехристя, как сейчас вижу… с рогами! Глазищи у него – во такие, словно плошки. А вони-то, вони после него осталось… Ведь потом целый день комнаты проветривали!
Александр Дмитриевич Петров, внук великого шахматиста, родился на исходе бурного XVIII столетия – в деревеньке Бисерово, что близ городка Опочки на тишайшей Псковщине. Дедушка подарил младенцу шахматы, и других игрушек ребенок не знал, зато в семилетнем возрасте обыгрывал папочку, который немало тому дивился и даже фыркал обиженно, говоря жене:
– Драть бы его… чина родительского не пощадил!
Саша учился в частном пансионе Петербурга, беспощадно обыгрывая однокашников; на старости лет Петрову вспоминалось: “Детское самолюбие укоренило во мне мысль о том, что я играю лучше всех на свете и что в шахматах я так же силен, как и Наполеон на поле битвы”. Это убеждение оставалось несокрушимо до тех пор, пока дедушка Соколов не сказал ему:
– Садись напротив! Ладью свою отдаю тебе вперед.
– Желаю играть на равных, дедушка, без уступок.
– Вот обыграй меня, так и будешь на равных…
Следующая фраза Ивана Алексеевича была такова:
– Плачь, внучек, рыдай! Не стыдись – мы же родня…
Весь в слезах, внучек покинул деда, а придя домой, восстановил в памяти проигранную партию, упрекая себя в “живости и опрометчивости”. Дедушка-то орудовал одними пешками, а Саша надеялся обыграть его офицерами… Среди ночи входила рассерженная мать, разбрасывала с доски фигуры, говоря:
– Марш в постель! Не бери с деда дурных примеров…
Миновал еще год, и Саша объявил дедушке мат.
– Молодец, стервец! – похвалил внука Соколов. – Родного деда не пожалел, хоть самому плачь… экий пострел!
Саше Петрову было тогда одиннадцать годочков.
Матушка вскоре и сама поняла, что карьере сына шахматы не повредят; узнав, что ее сыночка желают видеть очень важные господа, она справила ему новую курточку с позлащенными пуговицами, звали куафера, чтобы завил ему волосы. Саша играл в доме сенатора Баранова, составив партию с драматургом Копьевым, играл с ним и выиграл! Знатные гости аплодировали. Затем его звал к себе писатель Николай Брусилов, тогдашний губернатор в Вологде, и, проиграв отроку, он восклицал:
– Да откуда голова у тебя такая? Не дадим голове пропасть. Приходи завтра. Определим в канцелярию статс-секретаря…
222 
