Последние отзывы

  78  

— Но получают они хоть что-нибудь взамен?

Саммерс рассмеялся.

— Это очень мягко сказано. Взамен… Хотя бы бессмертие!

— По-вашему, это благо? — спросил Толмен.

— Да. Он останется в расцвете сил — один бог ведает, сколько ещё лет. Ему не грозит опасность. Яды, вырабатываемые при усталости, автоматически удаляются иррадиацией. Мозговые клетки не восстанавливаются, конечно, не то что, например, мускулы; но мозг Квентина невозможно повредить, он заключён в надёжный футляр. Не приходится бояться артериосклероза: мы применяем раствор плазмы, и на стенках сосудов кальций не оседает. Физическое состояние мозга автоматически контролируется. Квент может заболеть разве что душевно.

— Боязнью пространства… Нет. Вы говорили, что у него глаза-линзы. Они сообщают ему чувство расстояния.

— Если вы заметите хоть какую-то перемену, — сказал Саммерс, — не считая совершенно нормального умственного роста за семь лет, — это меня заинтересует. У меня… в общем, моё детство прошло среди трансплантов. Я не замечаю, что у них механические, взаимозаменяемые тела — точно так же ни один врач не думает о своём друге как о клубке нервов и сосудов. Главное — это способность мыслить, а она осталась прежней.

Толмен задумчиво проговорил:

— Да вы и есть врач для трансплантов. Неспециалист реагирует иначе. Особенно если он привык видеть вокруг человеческие лица.

— Я вообще не сознаю, что лиц нет.

— А Квент?

Саммерс помедлил.

— Да нет, — сказал он наконец. — Квент, я уверен, тоже не сознаёт. Он полностью приспособился. Транспланту на перестройку нужен примерно год. Потом все идёт как по маслу.

— На Венере я издали видел работающих трансплантов. Но вообще-то на других планетах их не так уж много.

— Не хватает квалифицированных специалистов. Чтобы обучиться трансплантации, человек тратит буквально полжизни. Прежде чем начинать учёбу, надо быть знающим инженером-электроником. — Саммерс засмеялся. — Хорошо ещё, что большую часть расходов несут страховые компании.

Толмен удивился.

— Это как же?

— Берут на себя такое обязательство. Бессмертие стало профессиональным риском. Исследования в области ядерной физики — работа опасная, дружище!

Выйдя из самолёта, они окунулись в прохладный ночной воздух. По пути к ожидающему их автомобилю Толмен сказал:

— Мы с Квентином росли вместе. Но в аварию он попал спустя два года после того, как я покинул Землю, и с тех пор я его не видел.

— В облике транспланта? Понятно. Знаете, название никуда не годится. Его выдумал какой-то заумный болван; опытные пропагандисты предложили бы что-нибудь получше. К сожалению, это название так и прилипло. В конце концов мы надеемся привить любовь к трансплантам. Но не сразу. Мы ещё только начинаем. Пока что их двести тридцать — удачных.

— Бывают неудачи?

— Теперь — нет. Вначале… Это сложно. От трепанации черепа до сообщения энергии и перестройки рефлексов — это самая изматывающая, головоломнейшая, труднейшая техническая задача, какую когда-либо разрешал человеческий мозг. Надо примирить коллоидную структуру с электронной схемой… но результат того стоит.

— Технически. А как насчёт духовной жизни?

— Что ж… Про эту сторону вам расскажет Квентин. А технически вы себе и наполовину всего не представляете. Никому не удавалось создать коллоидной структуры, подобной мозгу, — до нас. И природа такой структуры не просто механическая. Это просто чудо… синтез разумной живой ткани с хрупкими, высокочувствительными приборами.

— Однако этому шедевру свойственна ограниченность и машины… и мозга.

— Увидите. Нам сюда. Мы обедаем у Квентина…

— Обедаем?

— Ну да. — Во взгляде Саммерса промелькнули задорные искорки. — Нет, он не ест стальную стружку. Вообще-то…

Встреча с Линдой оказалась для Толмена потрясением. Он никак не ожидал ее увидеть. Да ещё при таких обстоятельствах. А она почти не изменилась — та же сердечная, дружелюбная женщина, какую он помнил, чуть постарше, но по-прежнему очень красивая и изящная. Линда всегда была обаятельной. Тоненькая и высокая, голова увенчана причудливой короной русых волос, в карих глазах нет напряжённости, которой мог бы ожидать Толмен. Он сжал руки Линды.

— Ничего не говори, — сказал он. — Сам знаю, сколько воды утекло. —

Не будем считать годы, Вэн. — Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх. — Мы начнём с того, на чём тогда остановились. Выпьем, а?

  78