22 
– Бреннан говорит, наш Доу оказался Джейн. Как в "Крошке Джейн". Семьдесят.
Бертран вопросительно посмотрел на него.
– Ей около семидесяти.
– Пожилая леди?
– С пулей в голове.
– Без шуток?
– Без шуток.
– Кто-то застрелил ее и поджег дом?
– Или бабуля спустила курок после того, как начала готовить барбекю. Но тогда где же оружие?
Когда они ушли, я проверила запросы на консультации. В Квебек прибыл сосуд с пеплом: кремированные останки пожилого мужчины, умершего на Ямайке. Родственники обвинили крематорий в подмене и принесли пепел следователю. Он хочет знать мое мнение.
В ущелье рядом с кладбищем Кот-де-Неж найден череп. Высохший и побелевший, возможно, из старой могилы. Следователю нужно подтверждение.
Пелетье хочет, чтобы я взглянула на ребенка и подтвердила смерть от истощения. Здесь понадобится микроскопия. Тонкие пластинки костей надо укрепить, окрасить и положить на стекло, потом можно изучить клетки под увеличительным стеклом. Для младенцев характерна высокая гибкость костей, так что я буду искать следы необычной пористости и ненормальные изменения в гистологии.
Из лаборатории гистологии прислали пробы. Я посмотрю рентгеновские снимки и скелет, но он еще слишком размокший, чтобы удалять разложившиеся ткани. Кости младенца слишком хрупкие, так что перегонку лучше не использовать.
В общем, ничего срочного. Можно открывать гроб Элизабет Николе.
Съев размороженный сандвич с йогуртом в кафетерии, я спустилась в морг и попросила перенести останки в третий кабинет, потом пошла переодеваться.
* * *
Гроб показался даже меньше, чем прежде, всего метр в длину. Левая сторона сгнила, крышка провалилась внутрь. Я смахнула землю и сделала пару снимков.
– Нужен лом?
Лиза остановилась в дверях.
Поскольку лаборатория судебной медицины не имела отношения к делу, я работала одна, хотя и получала множество предложений о помощи. Элизабет явно интересовала не только меня.
– Да, пожалуйста.
Я сняла крышку меньше чем за минуту. Дерево было мягкое и рыхлое, гвозди поддавались легко. Я вычерпала грязь и обнаружила свинцовую обкладку с еще одним деревянным гробом.
– Почему они такие маленькие? – спросила Лиза.
– Гроб не первоначальный. Элизабет Николе эксгумировали и похоронили вновь на исходе столетия, для костей здесь как раз достаточно места.
– Думаешь, это она?
Я просверлила ее взглядом.
– Скажешь, если что-нибудь будет нужно.
Я вычерпывала землю, пока не очистила крышку внутреннего гроба. На нем не оставили таблички, зато украсили: изящная резная кромка, параллельная внешнему шестиугольному краю. Как и внешний гроб, внутренний треснул и наполнился землей.
Лиза вернулась через двадцать минут:
– Я пока свободна, если тебе нужен рентген.
– Снимки не получатся из-за свинцовой обкладки, – сказала я. – Но теперь можно открывать внутренний гроб.
– Без проблем.
И снова дерево оказалось мягким: гвозди выскочили легко.
Опять земля. Я убрала только две горсти, когда наткнулась на череп. Да! Дома кто-то есть!
Скелет медленно прорисовывался. Кости лежали не в анатомическом порядке, а параллельно, будто их крепко связали перед захоронением. Они напомнили мне об археологических раскопках в самом начале моей карьеры. Еще до Колумба некоторые племена аборигенов оставляли тела своих умерших на помостах, ждали, пока от них оставались одни кости, потом связывали и хоронили. Похоже, с Элизабет сделали то же самое.
Я люблю археологию. До сих пор. Жалко, что мне попадается мало таких случаев, просто в последние десять лет карьера начала развиваться по другому пути. Теперь все время занимают преподавание и судебная медицина. Элизабет Николе позволила мне ненадолго вернуться к истокам, и я наслаждалась всем существом.
Я вынула и разложила кости, как и вчера. Они были сухими и хрупкими, но на сей раз человек сохранился гораздо лучше, чем леди из Сен-Жовита.
Анализ скелета показывал, что отсутствуют только предплюсны и шесть фаланг пальцев. Я не нашла их и во время просеивания земли, зато обнаружила несколько резцов с клыками и поставила их на место.
Затем продолжила обычную процедуру, заполнила бланк, как для судебного дела. Начала с таза. Кости принадлежат женщине. Без сомнений. Лонное сращение указывает на возраст около тридцати пяти – сорока пяти лет. Добрые сестры будут счастливы.
22 
