очень нудно 
11 
В конце концов двое скряг сошлись на девяноста сиклях серебра ежегодно плюс дополнительная плата, если Шамшуддин что-нибудь натворит или ему потребуется магическое лечение. Липит-Даган тут же передал старому магу три снизки по шестидесяти серебряных колец — за два первых года.
С оставляемым внуком Липит-Даган прощаться не стал. Он наконец-то сбросил с плеч бремя, так тяготившее последние пятнадцать лет. Следующие пятнадцать это бремя будет лежать на плечах Халая Джи Беш.
А что будет дальше?… Липит-Даган не брался загадывать. Ему уже перевалило за пятьдесят, он не был уверен, что доживет до того дня, когда Шамшуддин станет полноправным магом.
Если вообще станет — старого Халая недаром прозвали «потрошитель учеников»…
Солнце близилось к закату. Как обычно в это время, домой возвратились Хатаб и Халфа — усталые, пропотевшие. Тетушка Нимзагеси немедленно наложила им побольше ячменной каши — подкрепить силы.
— Это кто? — спросил Шамшуддин, сидевший рядом с Креолом на галерейке внутреннего двора.
— Рабы, — пожал плечами тот. — В доме Халая работы мало, поэтому некоторых рабов он сдает внаем. Они работают в гавани — домой возвращаются только на ночь.
— А, вот как… А сколько всего людей в этом доме?
— Ну… — задумался Креол, загибая поочередно пальцы. — Из свободных — сам Халай, его правнук Эхтант… он тоже ученик, но старше нас. Я. Теперь еще ты. Рабов… мм… десять. Дядюшка Нгешти слепой, но с простой работой справляется. Его жена стряпает на кухне. Хатаба и Халфу Халай сдает внаем. Их жены стирают, убираются, ходят за покупками и делают всякую другую работу. Еще у Халая есть три наложницы-рабыни — одна уже совсем старая и две молодых. Они тоже работают по хозяйству, а если в гости приходят другие маги, Халай подкладывает их им в постель. Еще у Халфы и его жены есть ребенок — ему три года. Он меня раздражает, — хмуро проворчал Креол. — Дети — это проклятие богов. Особенно мелкие.
Шамшуддин пересчитывал рабов одновременно с Креолом — у него тоже получилось десять. Он посмотрел на загнутые пальцы и спросил:
— Больше никого нету?
— Еще Асаггак, но он не совсем раб… да вон он как раз идет. Смотри, какое чучело.
Шамшуддин изумленно открыл рот — то, что медленно выползало из кладовки, вряд ли вообще было человеком. Закутанный в старое-престарое покрывало, расползающееся в дюжине мест, с пустыми бесцветными глазами, посеревшей кожей, лысой макушкой, сплошь покрытой уродливыми струпьями, и глубокой дырой на месте носа. Босые ступни передвигаются с удивительной неспешностью — не слишком великое пространство меж кладовкой и кухней этот урод пересекал целую минуту.
— Это что, ходячий мертвец? — предположил Шамшуддин.
— Да, — равнодушно ответил Креол. — Зомби. Раньше тоже был рабом Халая.
— А что он делает?
— Большую часть дня просто стоит в кладовке и смотрит в стену. Он — наглядное пособие. Для учеников, чтобы изучать внутренности человека.
Через несколько минут Асаггак вышел из кухни. Не с пустыми руками — он захватил каменную кадушку с помоями. Обычно кадушки, наполненные доверху, переносят вдвоем, но ходячие мертвецы удивительно сильны — их окоченевшие мышцы не ведают боли и усталости.
— Он каждый день относит помои в подвал и выливает в дренажную трубу, — пояснил Креол. — А утром приносит пустую кадушку обратно.
Шамшуддин задумчиво почесал плешивую макушку. Он посмотрел на мертвеца, еле плетущегося через двор, выпятил нижнюю губу и спросил:
— А почему только утром? Зачем оставлять пустую кадушку в подвале на ночь?
Креол открыл было рот… но тут же снова закрыл. В серых глазах отразилось недоумение. Ученик мага тоже посмотрел на Асаггака, все еще не дошедшего до лестничного пролета, и медленно ответил:
— Не знаю. Да, странно…
Ученики внимательно посмотрели друг на друга. Шамшуддин широко ухмыльнулся — на его эбеновом лице улыбка выглядела особенно белой. Креол тоже растянул губы в улыбке и предложил:
— Проследим?
— Пошли! — вскочил на ноги Шамшуддин.
Подростки осторожно прокрались по галерейке и спустились по лестнице. Там оказалось гораздо темнее, чем на улице, но все же не слишком — под потолком висел магический освещальник. Тусклый, светящий неестественным голубоватым светом, но все же худо-бедно рассеивающий мрак.
— Я должен быть в комнате свитков и читать урок, — вспомнил Креол.
11 
