очень нудно 
54 
Олаф Однобровый великолепием затмевал всех прочих. В то время как у его воинов шлемы были кожаные, сам он щеголял в металлическом. Сверху шлем венчал гребень на манер петушиного, а две пластинки по бокам прикрывали щеки. Особенно же пугающе выглядела ястребиная маска, закрепленная спереди. Клюв закрывал Олафу нос, а глаза смотрели сквозь узкие прорези. Это придавало викингу нездешний, какой-то призрачный вид.
В отличие от своих соратников Олаф был в кольчуге. С пояса его свисали два метательных топорика и гигантский меч. В общем и целом, впечатление он производил донельзя жуткое. Да любой, повстречав гигантского берсерка глухой ночью, тут же в обморок шлепнется, подумал про себя Джек.
А ночь как раз была самая что ни на есть глухая. На западе вставал молодой месяц. Часовые Гицура, конечно же, дрыхнут без задних ног, объяснял Олаф. Если отвлечь сторожевых псов — а на этот случай Свен Мстительный прихватил мешок полусгнившей рыбы, — усадьба окажется на милости воинов.
— То есть вы сможете забрать всё, что хотите, даже не сражаясь? — предположил Джек.
— Ударом могучего кулака Олаф опрокинул мальчика на землю.
— Что я, по-твоему, — подлец бесчестный? Да за кого ты меня принимаешь?! Если я заберу добро Гицура, не сражаясь, я буду ничем не лучше простого вора. Как бы не так: я выкажу ему должное уважение — клятвопреступнику подлому!
Джек с трудом сел и помотал головой, чтоб в мыслях прояснилось. Нет, этих чудовищ он никогда не поймет, сколько ни старайся.
— И вот что еще тебе надлежит знать, — словно сквозь туман донесся до него голос Олафа — Сейчас мы выпьем волчье варево…
Мальчик поднял глаза кто-то из воинов снимал с огня бронзовый котелок. Заклубился густой пар; ветер донес до Джека горьковато-приторный аромат. Волосы у мальчика встали дыбом. Он узнал этот запах! Точно так же пахло из ларчика, выловленного в море.
«А берсерк — он человек или волк?» — спросил тогда Джек у Барда. «В обычной жизни это люди, — ответил старик, — но, хлебнув настоя этого растения, они становятся одержимыми, вроде бешеных псов. Они прогрызают дыры в щитах. Они бегают босиком по острым камням, не чувствуя боли. Ни огонь, ни сталь для них не преграда».
— Когда мы это пьем, — пояснил Олаф, — то становимся… ну, другими… не такими, как обычно.
— То есть берсерками, — уточнил Джек.
— Мы всегда берсерки, — возразил Олаф. — Мы такими рождаемся. Это передается от отца к сыну; но мы сами можем выбирать, когда безумие накатит… ну, то есть большинство из нас может. — Великан поморщился, словно от боли. — Отец Торгиль был великим героем, но безумие овладевало им помимо его воли. Еще до рождения Торгиль ее брат Торир играл на дворе перед домом. Ему только три зимы исполнилось. Его отец впал в боевую ярость — и убил мальчика.
Джек потрясенно молчал.
— Нет, конечно же, Торгрим ни в чём не виноват. На него накатило, а ребенок просто подвернулся ему под руку. Как бы то ни было, урок из всего этого вот какой: держись от нас подальше, не вставай у нас на пути. — Олаф покачал головой. — Когда мы выпьем волчьего варева, ты с головы до ног натрись листьями. И запахнешь как мы. Когда мы превращаемся в волков, нюх у нас обостряется. И тот, кто не похож на нас — наш враг.
Воины расселись на корточках вокруг костра. Бронзовый котелок пошел по кругу: каждый делал по большому глотку. Когда котелок оказался в руках у Джека, Олаф зачерпнул со дна листьев и натер ими руки, ноги и лицо мальчика. А осадок выплеснул ему на тунику. Теплая жидкость быстро остывала на морском ветру. От острого запаха у Джека закружилась голова. Сердце забилось гулко и тяжко. С дюжину ощущений одновременно нахлынули на него: он чуял, как заяц с шорохом пробирается сквозь кусты, и как волны плещут о берег, и еще — запах, запах дохлой рыбы, и лесных листьев, и хвои, и огня. Но главное — дохлой рыбы.
Джека ужас до чего тянуло вываляться в этой гнили.
Послышался странный звук: воины задышали тяжело и часто. В свете костра глаза их полыхнули желтым пламенем, языки вывалились изо ртов. Олаф глухо застонал — от этого звука у Джека кровь стыла в жилах, и одновременно всё тело покалывало от возбуждения.
Мальчику хотелось бежать — бежать сломя голову, не разбирая дороги. Руки и ноги прямо-таки подрагивали от нетерпения.
Олаф сорвался с места; остальные бросились следом. Догнать их Джек даже не надеялся, но он слышал, как берсерки, тяжело топая по песку, мчатся вперед. Вот они резко свернули от берега, перевалили через поросший травою холм, разбрызгивая воду, вброд переправились через ручей и с хрустом продрались через поле, заросшее папоротником и осокой. От земли поднимался тягучий аромат прелой зелени. Вот пираты добежали до края обрыва — и остановились как вкопанные.
54 
