Последние отзывы

  83  

Торгиль тоже сидела взаперти, но ее, по крайней мере, никто не привязывал. Олаф здорово рассердился на девчонку за ее выходку в чертоге Ивара.

— И так всё пошло хуже некуда, — ворчал он, — так тебя еще стукнуло обвинять Джека в колдовстве!

— А чего он с воронами разговаривает? — не унималась та.

В дом ворвался Скакки:

— Вы даже представить себе не можете: Золотая Щетина выбил дверь клетки и сбежал! Королева рвет и мечет.

— Всё хуже и хуже, — простонал Олаф. — Истину говорят: когда судьба толкает человека к смерти, всё, что бы они ни делал, идет наперекосяк.

— Король требует тебя во дворец, — сообщил Скакки. — И Джека с Руной тоже.

— Как, и Руну?!

— Как мудреца и знатока скальдической магии. А еще он требует Торгиль — поскольку обвинение в колдовстве выдвинула она.

— Меня?! — в бешенстве выкрикнула Торгиль.

— Никогдааа ты не умела языык придержать, — посетовала Хейди.

Все оделись по-быстрому; Руна облекся в белые одежды — ведь с ним собирались советоваться о делах магических. И маленьким отрядом побрели через лес: Олаф так и вел Джека на привязи. «Словно собаку», — опять подумал мальчик. Интересно, какое наказание измыслит для него королева? Может, похитит его разум — как поступила с Бардом. Или бросит его в Топь Фрейи — чтобы его ме-едленно засосало в трясину. Или зажарит на огне. Джек мог придумать дюжину разнообразных кар, одна ужаснее другой.

Одно хорошо: Золотая Щетина сбежал. Да, что правда, то правда свинюга была злобная, и да, правда милосердия кабан пожалуй что и не заслуживал, — но Джек к нему привязался. Что ни говори, а если даже свинья в восторге от твоих стихов — оно по-своему лестно.

* * *

Король и королева восседали на возвышении. Воины их выстроились вдоль стен, а впереди стояли жрецы Одина и Фрейи.

— Жрецам не удалось снять чары, — промолвил король.

Мальчик облегченно выдохнул Люси по-прежнему сидела у ног королевы. Но вот девочка подняла глаза, и Джек увидел разум покинул малышку. Взор Люси был безучастен и пуст, брата она не узнала. Где же блуждает ее дух? Со всей определенностью, ни в каком не в замке и даже не в фантазиях, где Фрит полутролльша заменяет ей мать..

Джек обернулся к королеве — и та тотчас же поймала его взгляд. Отвернуться Джек уже не мог, как ни пытался. Фрит вернула себе человеческое обличие, но ослепительную красоту утратила. Она словно обрюзгла, отяжелела, вся сделалась какая-то комковатая, точно плохо замешенное тесто. Ее волосы лежали в корзине на полу, а лысую голову она прикрыла искусно вышитой накидкой.

— Пусть его накажут, — прошипела королева. Позади нее воздух словно бы всколыхнулся, и Джек убедился, что своей губительной силы Фрит нисколько не утратила — Хочу, чтобы этот ублюдок мучился так, как никто и никогда до него — много-много дней. Пусть он отчается, и вновь преисполнится надежды — и отчается опять.

— В таком случае ты никогда не вернешь себе былую красоту, — невозмутимо отозвался Руна.

— Это еще почему?! Как только он умрет, заклятие развеется!

— Боюсь, что нет, — Руна покачал головой — Это вам не дешевый балаганный фокус какой-нибудь. Джек — ученик Драконьего Языка.

— Драконий Язык! — взвизгнула Фрит. Воины пригнулись, затыкая уши. Король Ивар побледнел как полотно. — Он мертв! Он мертв! Он мертв!

— Но знание его живет, — возразил Руна. — Драконий Язык был самым могущественным скальдом Срединного мира, а Джек — его наследник.

— Вот теперь мальчишка точно живым отсюда не выйдет!

— Великая королева, — вмешался жрец Одина — Если это и впрямь одно из заклятий Драконьего Языка, то снять его может лишь тот, кто наложил.

— Это так, — согласился жрец Фрейи.

Фрит помолчала — видимо, собираясь с мыслями. Тени за ее спиной замерли, застыли недвижно.

— Ну что же, мальчик, — проговорила она почти нежно, — тогда чего же ты ждешь?.

Олаф вытолкнул Джека вперед. Мальчуган чувствовал, что его захлестывают ледяные волны — одна холоднее другой.

— Я… э-э-э… я… — пролепетал Джек.

— Ну же! Давай снимай заклятие!

— Я не знаю, как, — прошептал Джек.

— Что?!

Джек сглотнул.

— Я не знаю, как это сделать.

Вот теперь королева завизжала в полную силу — и все, кто был в зале, включая Олафа, рухнули на колени.

— Ну что ж, тогда и говорить больше не о чем, — промолвил жрец Одина.

  83