очень нудно 
102 
– Евнуха?!
– О да, господин. Я и сама поначалу удивилась, но он показал мне, что есть и иные возможности, кроме священного жезла…
Креол невольно потянулся за жезлом, но тут же сообразил, что речь не о нем. На лице мага появилось внимательное выражение. Он весь обратился в слух.
– Научи меня, – потребовал Креол.
В конце концов, если он что и умел делать лучше всех, так это учиться.
– Это называется малый цикл расслабления, господин, – поклонилась кар-кида. – Есть еще средний и большой, но начинать лучше с малого. Первый шаг – касание губами…
Следующие несколько минут Креол старательно выполнял указания Билькис. Обе его руки трудились без устали, а немного погодя к ним присоединился и язык. Маг встал на четвереньки, повернувшись головой к ногам Билькис, и с пробудившимся вдруг задором удвоил натиск.
Понемногу Креол начал шумно пыхтеть, а кар-кида под ним – тихонько постанывать. Она плотно зажмурилась, чтобы не видеть того, что ходило вверх-вниз перед самым лицом.
А потом движения Креола начали замедляться. Но в них совсем не чувствовалось усталости, и Билькис забеспокоилась.
– Что-то… что-то не та… не так, госпо… дин? – тяжело дыша, спросила она.
– Ш-ш!.. – шикнул на нее Креол, поднимая голову. – Не смотри влево – спугнешь…
– Кого?.. – сразу же повернула голову Билькис.
Прямо на нее таращился егрущщик. Он припал к полу животом и высунул язык, жадно рассматривая происходящее. Встретившись с Билькис взглядом, демон умильно улыбнулся.
– Какая странная обезьянка… – удивилась кар-кида, невольно протягивая руку.
Она схватила егрущщика за хвост – и улыбка демона стала еще умильнее. Креол тут же напомнил себе, что это вовсе не хвост, и его передернуло.
– Ты дотронулась до меня! – радостно взвизгнул егрущщик. – Хи-хик!.. Хи-хик!..
Креол резко вскочил на ноги, хватая одной рукой жезл, а другой – Поглотитель. У мага буквально волосы встали дыбом, когда он представил, во что сейчас превратится Билькис. Меньше всего на свете ему хотелось лежать на ней в момент, когда это произойдет.
Но, к великому удивлению Креола, Билькис начала изменяться совсем не так, как ожидалось. Вместо того чтобы сменить пол, бедная девушка начала странным образом… распухать. Ее прелести на глазах округлились, увеличились, обрели очень соблазнительную форму. Черты лица тоже выровнялись, обрели правильность и очарование.
Заметив, что с ней происходит, Билькис дико завизжала, перевернулась на живот и прямо на четвереньках бросилась наутек.
Ее грудь и зад продолжали расти.
– Хи-хик!.. – осклабился егрущщик. – Удачный день!.. Удачный!..
– Не для тебя, – растянул губы в улыбке Креол.
Стеклянная бутыль в его руке вспыхнула багровым. Из нее вырвалось нечто вроде сильного вихря – он нахлынул на егрущщика, окутал его коконом и потянул обратно. Демон протестующе заверещал, хватаясь лапами за пол, за ножки табурета – но его неудержимо влекло в горлышко бутылки.
– Аммаш… Аммаш… Хито тацкалан имма… – приговаривал Креол, аккуратно ведя добычу в ловушку. – Кто бы ты ни был, кем бы ты ни был, слово мое теперь слушай, слову моему внимай… Был отец у тебя – нет теперь, была мать у тебя – нет теперь, был дом у тебя – нет теперь. Бутыль моя теперь твой дом, бутыль моя теперь твой отец, бутыль моя теперь…
– Уйя-а-а-а!.. – тоненько возопил егрущщик. Его скрутило, свернуло, он стал похож на тоненькую водяную струйку – и в этом виде стремительно влетел в бутыль.
Креол с размаху вогнал в горлышко пробку.
– Просто чудесно, – улыбнулся маг, покачивая перед глазами артефакт. – Мой первый самостоятельно пойманный демон. И даже благовоние Зкауба не понадобилось.
– Пфе!.. – обиженно фыркнул егрущщик, молотя кулачками в стекло. – Вот потому-то я и не люблю колдунов!
Оказавшись в бутыли, демон стал еще меньше, чем прежде. Теперь его можно было усадить на ладонь.
Креол еще несколько секунд полюбовался на пленника, щелкнул ногтем по стеклу и сказал:
– Ладно, а теперь расколдовывай меня.
– Уверен? – ехидно прищурился егрущщик. – По-моему, так тебе гораздо лучше. Смотри, как замечательно ты стал выглядеть! Не то что раньше!
– Шакаш, – тихо произнес Креол, касаясь стекла.
Егрущщик в бутыли забился в агонии. Его тело пронзило нестерпимой болью, внутренности скрутило и вывернуло наизнанку. Он замахал лапками и крикнул:
– Хорошо, хорошо, я все сделаю! Все!
102 
