Лёгкий, ненавязчивый романчик 
193 
— Мы ещё обсудим этот инцидент и наши взаимоотношения! — угрожающе сказал доктор Фростман.
— Всегда к вашим услугам, сэр, — не испугался Джерри. — На шпагах или на тестах Роршаха — как будет угодно.
Он не чувствовал к Фростману никакого почтения. Смертельные враги не могут оцениваться в традиционных категориях «профессор-студент».
— И запомните, что если с Никки что-нибудь случится по вашей милости, я вас из-под земли достану! — тихим голосом сказал Джерри.
— Сопляк, вы смеете мне угрожать?!
— И не только он, — сказал Жюльен, вдруг появившийся рядом с Джерри. — Я тоже позабочусь, чтобы вы поплатились за свои фокусы. Мой дядя хорошо знает президента Всемирной лиги психологов. Полагаю, комиссия по этике скоро займётся вами и вашей лицензией практикующего психолога.
Профессор Фростман молча повернулся и ушёл.
— Спасибо, Жюльен, — сказал Джерри. Француз улыбнулся:
— Это долг каждого интеллигентного человека: увидел субъекта, сделавшего из своего разума дубину, — огрей его обычной!
Бал Выпускников подошёл к концу, и зазвучала музыка Последнего Танца, после которого, по традиции, пары не расстаются, а отправляются гулять в парк или лес. Правом преимущественного приглашения на Последний Танец обладали леди.
Услышав знакомую музыку, все студенты торопливо отошли от столов с закусками и стопились вокруг танцевальной площадки. Черноволосая девушка-Дракон, в длинных бордовых перчатках и коротком платье того же цвета, деловито подтянула перчатки и устремилась в давно намеченном направлении. Пара блондинок-Сов — Роми и Дебби встрепенулись и по-лебединому вытянули шеи — в поисках нужных кавалеров. Какой-то старшекурсник-Леопард, наоборот, пригнулся, как под обстрелом, и шмыгнул под стол — завязывать шнурки.
В общем, воцарилась короткая суматоха.
Никки без колебаний пригласила Джерри. Он без колебаний согласился и заулыбался во весь рот.
Тут случилось неожиданное: к профессору Эксмину с разных сторон подошли сразу две дамы — Элен Майсофт и Джоан Гуслик — и одновременно пригласили его на Последний Танец!
Находчивый Эксмин совсем растерялся.
Женщины ждали его ответа в молчании, которое никто не осмеливался разрядить какой-нибудь шуткой, и яркие ревнивые искры проскакивали в напряжённой атмосфере.
Остроумный профессор оказался в большом затруднении.
Но он не вызывает нашего сочувствия. Джентльмен не должен позволять себе быть одинаково обаятельным сразу с двумя леди.
Бал закончился, и Никки с Джерри отправились гулять в ночной парк. Широкая дорожка освещалась жёлтыми уютными фонарями, и по ней гурьбой шли, с визгом и криками носились и приплясывали целые толпы студентов и выпускников. Шумные компании постепенно разбрелись по сторонам, дорожка опустела, и голоса отдалились.
Никки и Джерри молча шли по аллее, а вокруг стоял гул ночных сверчков. Сильно пахло жасмином.
Подошла группа студентов.
— Никки, Джерри! — закричали они. — Пошли на озеро купаться!
Девушка даже вздрогнула и отрицательно покачала головой.
— Мы просто погуляем, — поддержал Джерри.
— Что вы бродите, как два сыча! — загалдели ребята.
— Пошли, Мак там плот припрятал!
— Повеселимся!
— Нет, — коротко сказала Никки, не глядя на школьников.
— Загордилась совсем — сразу видно, что королева! — с осуждением сказал кто-то.
Никки вспыхнула и хотела резко ответить, но Джерри успокаивающе взял её за локоть и увёл от назойливой компании в боковую аллею.
Кусты впереди зашуршали, и из них выскочил растрёпанный профессор Эксмин. В его тёмных волосах торчали какие-то сучки и листья. Не здороваясь, он промчался по дорожке и скрылся за поворотом.
Никки и Джерри прошли тёмную часть леса и сели на скамейку, ярко освещённую фонарём.
Девушка была непривычно молчалива и грустна. Джерри спросил:
— Что с тобой, Никки?
— Джерри, я поняла, что в проклятой взрослой жизни не найти ни одной ложки чистого мёда — здесь всё приправлено вонючим ядом. Взрослые несчастливы всегда. У них в принципе не бывает благополучных развязок и безоблачных решений. Выбор обычно идёт между «мучительно больно» и «смертельно стыдно».
— Ты стала пессимистом.
— Я оптимист, потому что надеюсь: боли в мире может быть меньше. Но за это надо платить кусками собственного убитого сердца.
193 
